Высокий уголовник с перевязанным плечом выдавил презрительный смешок. Будто нажал на кнопку баллончика с вонючим дезодорантом. Дескать, у мента – единственный вариант: пуля или петля, другого не предвидится. Зря босс выкаблучивается перед дерьмом, теряет время.

А у сыщика голова будто отделена от туловища, единственная связь – нестерпимая боль, которая отдается в сердце.

– Молчишь, сыскарь? Надеешься на появление особиста? Зря. Он до утра будет искать машину и не найдет, – Гранд обреченно вздохнул. – Ну, ладно, коли ты не желаешь говорить, придется этим заняться мне…

– Погоди! – хрипло перебил сыщик. – Знаю, пощады не допросишься. Да я и просить не собираюсь. Противно и бесполезно. Одного только хочется – ответь мне на несколько вопросов. Хочу перед смертью найти свою ошибку.

Узкое лицо Гранда с аккуратным, слегка искривленным носом и хорошей лепки подбородком озарилось неожиданной улыбкой. Будто перел пленником сидит не жестокий садист – добрый, всепонимающий родственник или надежный друг.

– Значит, желаешь повысить свое ментовское мастерство? Ну, что ж, похвально, очень похвально. И я выполню твою просьбу, сыскарь – готов ответить на три твоих вопроса. В виде поощрения за смелость. Помнишь пушкинскую сказку о золотой рыбке? Там было три пожелания, сейчас – три вопроса. Можешь быть уверенным – отвечу честно и откровенно. Все равно, путь у тебя один – в могилу. Если, конечно, не сговоримся.

Ну, если путь один, можно и поинтересоваться, подумал Тарасик и насмешливо ухмыльнулся. Его меньше всего интересовала обещанная Грандом откровенность, главное – потянуть время, авось, особист успеет найти машину и заедет за коллегой.

Настораживает последняя фраза Убийцы – если не сговоримся. О чем?

– Первый вопрос: кто тебе ворожит?

Гранд задумался, опустил глаза на лежащий на коленях пистолет. Видимо, он не был уверен в исполнении смертного приговора и ему не хотелось называть имена. Но он явно наслаждался своим превосходством над пленником, тешил душу возможностью не только показать это превосходство – унизить мента, втоптать его в грязь.

– Как, Федун, поучим мента?

– Остерегись, босс, останется в живых – продаст!

– Базаришь, останется? Ну, ну, пусть помечтает… Ворожит мне один батя. Не просто ворожит – спасает. Переберусь на новое место – сообщаю адрес. Папахен все же – профессор, академик, спец по юриспруденции. Многие обязаны ему – кто за устройство сынка либо внука в институт, кто за освобождение из зоны родственника, кто по причине обычной дружбы. Даже в криминальных структурах – свой человек. Вот он и пользуется этими знакомствами. Заботится о несчастном сынке. Чуть что – телеграмма: беги, сынок, едут по твою душу… Как ты, ментовская морда, выразился – «клопы», то у меня нет такой живности: ни клопов, ни блох, ни вшей. Вся «армия» – перед тобой. Исключая одного пехотинца, с которым познакомлю позже.

– Но кто то ведь переклеил фотокарточку в личном деле Королева?

Гранд насмешливо вздохнул. Кажется, он наслаждался беседой с сыщиком, тешил свое самолюбие. Какой, дескать, я удачливый и умный!

– Зачем переклеивать? Честно признаюсь – повезло, повстречал двойника. О таком только мечтать приходится. Точная копия. А дальше – дело техники: приколол капитана, переоделся – все дела. Остальное доделал батя.

Подобная откровенность возможна только при полной уверенности, что слушатель будет молчать. Значит, все же – убьет? Зачем тогда вся эта театральная постановка? Скорей всего, Гранд просто забавляется. Как кошка пойманной мышью.

Значит, подполковник Лисица и его помощник – пенсионер вне подозрения. А вот покушение в парке над Амуром вполне могло быть организовано с подачи отца Убийцы.