Но это еще что. Когда гицели, опрометчиво покинув машину у нашего дома, погнались за каким-то цуциком в ошейнике (таких они любили больше других животных из-за последующего выкупа), именно Сенька подарил свободу всему мяукающе-скулящему улову. Освобожденные животные помчались вниз по улице бешеным галопом и произвели на прогульщиков из медицинского училища, бросившихся в аудитории, гораздо больший эффект, чем постоянно загоняющий их туда директор. Сенька тем временем успел влезть на ворота и не хуже самой породистой дворняги облаял гицелей, вернувшихся к автомобилю после неудачной погони. Нужно заметить, что оскалившиеся словно собаки и фыркнувшие, как коты, гицели не унизились до переговоров с Рыжим, который, несмотря на лай, все-таки чем-то напоминал человека. Видимо они были запрограммированы на любой объект, издающий нечеловеческие звуки. Один из гицелей молча вскарабкался на ворота, стащил вниз отчаянно лупящего его всеми конечностями Сеньку и, несмотря на героическое сопротивление, водворил Рыжего в клетку, на как нельзя кстати освободившееся для этой цели место.

Скорее всего гицели просто бы довезли Рыжего до конца квартала, а потом отпустили, наградив на прощание хорошим пинком ниже ватерлинии сатиновых трусов, заменявших тогда шорты, благодаря нашей до сих пор самой легкой в мире промышленности. Однако на пути «собачьей будки» стала тетя Маня Гапоненко. Водитель был явно не выпускником школы № 75, он понял, что объехать тетю Маню по узкому пространству мостовой не удасться. Потому что габариты тети Гапоненко - это вам не размеры, отведенные для движения автотранспорта, а по тротуару ходили начинающие нервничать люди и росли акации, мешающие дополнительному маневру машины.

Вдобавок, самих гицелей атаковал Илюша. Он был очень старым, еле передвигался при помощи палочки и носил черные очки, как заправский американский шпион, засланный сюда, чтобы отравить корову-рекордистку в передовом колхозе. До передового колхоза от улицы Баранова, судя по снабжению, тогда было ближе, чем сегодня, однако Илюша туда все равно не собирался. Он бы не доехал. Дальше трех метров Илюша плохо видел; его правая рука вдавливала палочку в плиты тротуара, чтобы помочь слабым ногам, а левая безудержно тряслась у самого паха. Ко всем своим несчастьям Илюша отличался вспыльчивостью, и если что-то не нравилось, его реакция была такой же стремительной, как у верблюда, которого ткнули палкой в зад, предварительно забыв извиниться.

Гицели вместо того, чтобы сесть в машину, совершили еще одну ошибку. И если первая ошибка преграждала мостовую у самого капота, оставляя возможность машине убегать задним ходом, то Илюша втянул гицелей в дискуссию, не оставив никаких шансов на благополучный исход. Он веско заявил, что все гицели - козлы и их надо поголовно стрелять, как воробьев в Китае. Обидевшийся за выбранную профессию и издевательство над еще недавно братским народом гицель бестактно намекнул Илюше, что на него патрона жалко - и так два дня от могилы отделяют. А еще потому, что из такого смит-тя не сваришь даже поганого хозяйственного мыла. Расплата последовала немедленно. К несчастью для своих организмов гицели не знали об удивительной способности Илюши, о которой были прекрасно осведомлены все пацаны округи. Сколько десятков будущих бойцов в схватке с самой жизнью оттачивали свою реакцию на крутом оселке характера Илюши.