Линдгрен были практически одни.

     - Мне будет трудно без всего этого, - сказала она.

     - Здесь живописно, - признал он.

     - Больше, чем живописно, Карл.  Это  не  просто  музей  под  открытым

небом. Здесь живут настоящие люди.  И  те,  кто  жил  здесь  прежде,  тоже

остаются реальными. Башня Биргера Ярла, Церковь Риддархолма, щиты  в  Доме

Знати, золотая Площадь, где пил и пел Беллман... В космосе будет  одиноко,

Карл, вдали от нашего прошлого.

     - И все-таки вы летите.

     - Да. Это нелегко. Моя мать, которая родила меня; мой  отец,  который

взял меня за руку и вывел под звездное небо, чтобы показать мне созвездия.

Знал ли он тогда, к чему это приведет? - Она  вздохнула.  -  Вот  отчасти,

почему я позвонила вам. Мне нужно было убежать от того, чтобы не думать  о

родителях. Хотя бы на день.

     - Вам нужно выпить, - сказал он. - Вот мы и пришли.

     Ресторан выходил фасадом на Главный Рынок. Нетрудно было представить,

как рыцари весело гремят по  камням  мостовой  между  окружающими  площадь

домами. Реймон подвел Линдгрен к столу  в  освещенной  свечами  комнате  и

заказал аквавит и пиво.

     Она старалась пить с ним наравне. Последовавшая за  выпивкой  трапеза

была долгой даже по скандинавским стандартам. За  едой  они  выпили  много

вина, а завершили ужин солидной дозой  коньяка.  Линдгрен  рассказывала  о

доме рядом с Дроттнингхолмом, парк и сады которого  были  по  существу  ее

собственными; о солнечном свете,  струящемся  в  окна  и  отражающемся  на

полированных  деревянных  полах  и  на  серебре,  которое  передается   по

наследству из поколения в поколение; о  шлюпе  на  озере,  кренящемся  под

ветром; об отце у румпеля с трубкой в зубах; о долгих, долгих ночах  зимой

и кратких светлых ночах лета; о праздничных кострах в  канун  дня  Святого

Джона  -  тех  самых  кострах,  которые  некогда   были   зажжены,   чтобы

приветствовать Бальдра, возвращающегося домой из подземного мира; о первой

прогулке под дождем с парнем, когда холодный воздух был насквозь  пропитан

водой и  запахом  сирени;  о  путешествиях  по  разным  уголкам  Земли;  о

пирамидах, Парфеноне, Париже на закате, Тадж Махале,  Ангкорвате,  Кремле,

Голден Гейт Бридж, и,  конечно,  о  Фудзияме,  Великом  Каньоне,  водопаде

Виктория, Большом Барьерном Рифе...

     ...о любви и радости дома, но  и  о  дисциплине  тоже,  о  порядке  и

серьезности в присутствии посторонних. Музыка вокруг,  любимейший  Моцарт;

хорошая школа, в которой учителя и соученики создали совершенно новый мир,

ворвавшийся в ее сознание; Академия, работа настолько трудная, что  она  и

не предполагала, что способна  на  такую,  и  как  она  радовалась,  когда

обнаружила, что способна; полеты в  космос,  на  другие  планеты,  о,  она

стояла на снегах Титана и смотрела  на  Сатурн  над  головой,  потрясенная

красотой; всегда, всегда семья и родные, к которым она возвращалась.