- Не мое дело. - Стройная гибкость  борзой,  присущая  Ленкеи,  вдруг

показалась изможденностью. - В любом случае я не хочу,  чтобы  существовал

корабль быстрее света. Мысль, что другие могут летать от звезды к  звезде,

как птицы - как я из города в город, когда мы были дома, -  тогда  как  мы

заперты в этой клетке... Это было бы слишком жестоко.

     - Наша участь ничуть бы не изменилась, - ответил Чидамбарна. - Ирония

добавила бы к ней еще одну грань, бросила бы  нам  еще  один  вызов,  если

хотите.

     - У меня и так достаточно препятствий, - сказал Ленкеи.

     Звуки их шагов гулко звучали на винтовой лестнице.  Они  возвращались

из мастерской на нижнем уровне, где Нильсон консультировал  Фокс-Джеймсона

и Чидамбарны по поводу  структуры  большой  кристаллической  дифракционной

решетки.

     - Вам легче, - вырвалось у пилота. - Вы делаете что-то  действительно

полезное. Мы все зависим от вашей группы. Если вы не сможете  сделать  для

нас новые инструменты... А я... Пока мы не доберемся до планеты,  где  нам

понадобятся космические паромы и воздушные аппараты, какая от меня польза?

     - Вы помогаете делать эти инструменты - или будете помогать, когда мы

сделаем чертежи, - ответил Чидамбарна.

     - Да, я вызвался в ученики  к  Садеку.  Чтобы  занять  это  проклятое

пустое время. - Ленкеи взял себя в руки. - Прошу прощения. Это  мысли,  от

которых мы должны избавляться, я знаю. Мохендас,  могу  я  у  вас  кое-что

спросить?

     - Конечно.

     - Почему вы записались в полет?  Сейчас  вы  нужны,  но  если  бы  не

столкновение - разве вы не ушли бы  дальше  по  пути  познания  вселенной,

оставаясь на Земле? Мне сказали, что вы теоретик. Почему не оставить  сбор

фактов таким, как Нильсон?

     - Я вряд ли дожил бы до рапортов с Бета Девы.  Представлялось  вполне

разумным,  чтобы  ученый  моего  типа  подверг   себя   совершенно   новым

впечатлениям и опыту. Таким образом я мог обрести  прозрение,  которое  не

придет иначе. Если же нет - потеря была бы невелика,  и  в  самом  крайнем

случае я продолжал бы рассуждать приблизительно с тем же  успехом,  что  и

дома.

     Ленкеи потер подбородок.

     - Знаете, -  сказал  он,  -  по-моему,  вам  не  нужны  сеансы  бокса

сновидений.

     - Возможно. Признаюсь, я нахожу эту процедуру, лишенной достоинства.

     - Тогда, во имя неба, почему?..

     - Устав. Мы все должны подвергаться процедуре.  Я  просил  освободить

меня. Констебль Реймон убедил первого помощника Линдгрен, что персональные

привилегии, даже обоснованные, создадут нежелательный прецедент.

     - Реймон! Снова этот сукин сын!

     - Возможно, он прав, - сказал Чидамбарна. - Мне это не  вредит,  если

не считать прерывания последовательности мысли, что происходит  достаточно

редко, чтобы считать это большой неприятностью.

     - Ха! Вы гораздо терпеливее, чем был бы я на вашем месте.