Стоять мистер Пигастер не мог. Ноги под ним подкашивались, а голова без сил падала на грудь. Все его тело дрожало, как в сильнейшей лихорадке.

Недолго думая, Батсур взвалил американца на плечи и понёс к машине.

“Куда делся Озеров? – думал Батсур, пыхтя под тяжестью американца. – Неужели он не слышал криков и выстрела?”

Дотащив мистера Пигастера до машины, Батсур посадил его на заднее сиденье и загнал газик в тень обрыва. Затем, не обращая внимания на протесты американца, влил ему в рот для бодрости изрядную порцию коньяку и пошёл в развалины искать Озерова.

Подбитые металлическими шипами ботинки Батсура громко стучали по каменным плитам; шаги гулко отдавались в узких полутёмных коридорах. Батсур громко звал Озерова. Никто не откликался. “Неужели и с ним что‑то случилось в этом проклятом месте? – со страхом думал монгол. – Нельзя было нам разделяться…”

Какой‑то странный шаркающий звук донёсся из глубины развалин. Батсур насторожился. Это походило на медленные шаги босых ног. Кто‑то шёл навстречу по лабиринту развалин. Это не мог быть Озеров, у которого, так же как и у Бат‑сура, ботинки были подкованы шипами. Тогда кто же?

Несмотря на жару, Батсур почувствовал лёгкий озноб. Нащупав в кармане рукоятку пистолета, монгол притаился за углом. Шаги медленно приближались.

* * *

Поднявшись на край плато, Озеров и там увидел развалины. Остатки каких‑то строений, сложенных из тёсаного камня, были разбросаны на большой площади. Здесь не было оборонительных стен; крутые склоны плато служили надёжной защитой от непрошенных гостей.

Местами чернели полузасыпанные входы в подземные убежища.

“Целый покинутый город”, – думал Аркадий, бродя среди развалин.

Он прошёл к северному краю плато. Оно обрывалось крутым уступом высотой в несколько десятков метров. Внизу простиралась пустыня. Тонкой ниточкой тянулся через пески и такыры след, оставленный колёсами газика. Единственный след на бескрайних песчаных равнинах. След уходил на север – туда, где в знойной дымке полудня чуть белел острый пик Мунх‑Цаст‑Улы.

Разглядывая обрывы плато, Озеров заметил в них несколько узких длинных щелей, явно высеченных рукой человека. Они напоминали бойницы и, по‑видимому, сообщались с какими‑то подземными помещениями внутри плато. Проникнуть в них со стороны обрыва было невозможно. Да и сами щели были слишком узки, чтобы сквозь них мог пробраться человек.

Озеров возвратился к развалинам и начал осматривать полузасыпанные входы в подземелья. Один из входов был засыпан меньше других, и Аркадию даже показалось, что кто‑то расчищал его не очень давно. Крупные обломки лежали вдоль стен, песка было мало.

Озеров зажёг электрический фонарь и без колебаний шагнул в подземелье. Едва ощутимый сквозняк пахнул в лицо. Видимо, подземелье имело второй вход, а может быть, сообщалось с бойницами в обрывах плато. Освещая дорогу сильным лучом света, Аркадий уверенно пробирался вперёд. Высеченный в скале коридор был настолько высок, что можно было идти не сгибаясь. Озеров миновал несколько разветвлений; ориентировался на ветер, дуновение которого становилось все явственнее. Судя по стрелке компаса, подземный коридор вёл на север.

Наконец впереди забрезжил слабый свет. Озеров вышел в широкую дугообразную галерею. В северной стене галереи находились бойницы, которые он заметил с плато. Яркие полосы дневного света проникали сквозь них в подземелье. Однако это не были оборонительные бойницы. Прорубленные в скале почти пятиметровой толщины, они имели в ширину не более двадцати сантиметров. Вертикальные стенки их были гладко отполированы. И, самое главное, в эти “бойницы” не было видно подножия обрывов и пустыни, а только небо.