Американец, прихрамывая, добрался до сидящего на земле старика и сел напротив него.

– Во‑первых, скажи, – продолжал он, – ты человек или привидение? Молчишь… Почему молчишь? Не знаешь?

– Коньяк! – тихо объяснил молодой монгол. – Пришлось дать вместо лекарства.

– Прошу немного помолчать, – сказал вдруг на чистом русском языке Пигастер. – Вы мешаете установить с ним контакт. Не коньяк, а гипноз…

Озеров и Батсур ошеломлённо уставились друг на друга. Не ослышались ли они?

– Отвечай, призрак, – повторил по‑монгольски Пигастер. – Когда ты последний раз видел в пустыне людей… или призраков, ибо это не меняет дела? Ну, говори… Говори… Я жду.

Старик, сидя со скрещёнными ногами напротив Пигастера, тихо покачивал головой. Глаза его были закрыты.

– Говори! – настаивал Пигастер. – Громче!

– Я видел громовых духов пять зим назад, – внятно произнёс старик, не открывая глаз. – В день и час их пляски я осмелился приблизиться к их убежищу. Я должен был поступить так. Искал внука… Они покарали. Отняли силы и не вернули мальчика. Я не сразу узнал о каре… Она пришла позже… Старый лама Уэрэн был прав. Он знал правду… Он велел делать зарубки…

Голос старика звучал все тише и наконец умолк.

Озеров замер, напряжённо прислушиваясь. Похоже было, что старик находился в полугипнотическом состоянии.

“Если бы американцу удалось заставить его ещё говорить, – думал Аркадий. – Кажется, он вошёл в контакт с сумасшедшим. Как долго контакт сохранится?”

– Вздор, – громко сказал Пигастер. – Ты говоришь не о том. Я не хочу знать, что было пять зим назад. Я хочу знать, что было после последней зимы: весной, этим летом.

– О, – застонал старик, закрывая лицо высохшими руками, – не спрашивай. Я не знаю. Не было сил… Я не видел громовых духов. Я ничего не видел… Ждал смерти… Дай умереть… спокойно…

Из‑под его коричневых, похожих на костяные, пальцев по морщинистым серым щекам потекли слезы.

– Довольно! – резко сказал Батсур. – Не надо его мучить. Он стар и болен…

– Не мешайте, – обиженно поджал губы Пигастер, – я должен выяснить… Могу я допросить хоть безумца, хоть призрака, если в этой проклятой пустыне нет нормальных людей? Я хочу знать, не видел ли он весной какую‑нибудь… экспедицию.

– Это же сумасшедший; разве вы не убедились?..

– Именно поэтому я и добиваюсь. Он обязательно скажет правду. Не так ли, коллега? – обратился Пигастер к Озерову. – Но, может быть, вы, господа, не заинтересованы в том, чтобы узнать правду?..

– Продолжайте, – сквозь зубы бросил Аркадий.

– О’кей. Слушай меня внимательно, старик, – Пигастер не отрывал пристального взгляда от полузакрытых глаз старого монгола. – Слушай меня внимательно и отвечай. Говори только правду. Помни, боги покарают тебя за ложь. Здесь, в Гоби, были большие машины с военными людьми. Много больших машин, много людей. Пасти больших машин были нацелены туда, смотри, – Пигастер указал костлявой рукой в зенит. – Где и когда ты видел их?.. Говори правду!

Тихий смех, похожий на бульканье, послышался в ответ. Лохмотья дрогнули на полуобнажённых плечах старика.

– Говори! – угрожающе повторил Пигастер. Старый монгол продолжал тихо смеяться.

– Говори же!

– Ты хочешь воскресить умершую легенду, чужестранец.