– Конечно. Такие алмазы горстями не попадаются. Озеров передал сверкающий кристалл Батсуру. Молодой геолог даже прищёлкнул языком от восхищения.

– Ну? – спросил Тумов.

– Изумительный алмаз, – сказал Батсур дрогнувшим от волнения голосом.

– А ты что скажешь, Аркадий?

Озеров ещё раз взял кристалл, долго разглядывал его грани и ребра в лупу, потом, тяжело вздохнув, положил на стол.

– Я не знаю, что это такое, – сказал он. – Но, по‑моему, это не алмаз.

Тумов подскочил на стуле. Схватив одной рукой поблёскивающую разноцветными огоньками плитку, а другой сероватую пластинку какого‑то минерала, он сунул их под нос Аркадию и заорал:

– Вот это корунд – ближайший сосед алмаза по твёрдости, как тебе хорошо известно. Смотри! – Он провёл краем блестящей плитки по пластинке корунда. На корунде осталась глубокая резкая царапина. – Видел! Не алмаз? А режет корунд, как масло…

Озеров снова взял сверкающую плитку, ещё раз оглядел её, царапнул по корундовой пластинке и вернул Тумову.

– Это не алмаз, – решительно повторил он. – Это вещество гораздо твёрже алмаза. Ещё одна загадка…

* * *

Трехдневные поиски удивительного минерала, который Тумов называл алмазом, не дали результатов. Ни среди галек по сухим руслам расщелин, ни в зеленовато‑коричневом песке не попадалось ни одной его крупинки.

Озеров первым предложил прекратить поиски.

– Надо сначала выяснить, что это такое, – твёрдо заявил он, – а потом уже искать. Может быть, это вещество не имеет ничего общего с породами плато.

Мистер Пигастер после возвращения в лагерь не выходил из своей палатки. Тумову он передал через секретаря, что готов подписать протокол в любой момент.

Старый монастырский сторож угасал на глазах. Врач не надеялся довезти его живым даже до ближайшей больницы. Старик отказывался принимать пищу и лежал неподвижно, безучастный ко всему. На вопросы он не отвечал и не открывал глаз. Все попытки Озерова и Батсура заставить его говорить окончились неудачей. Первые дни старик ещё шептал что‑то, потом он уже не разжимал губ.

На четвёртый день после возвращения из монастыря прекратился треск в наушниках радиопередатчиков. Радистам удалось установить связь с Тонхилом и сообщить, что в лагере экспедиции находится тяжело больной человек, которого необходимо срочно госпитализировать. Утром была получена ответная радиограмма от Зундуйна Очира с просьбой подготовить вблизи лагеря посадочную площадку для санитарного самолёта. Тумов сразу же поехал на поиски посадочной площадки.

* * *

Озеров, сидя в палатке, задумчиво листал страницы полевых дневников. Заглянул Батсур.

– Ничего не придумал, – сказал Аркадий в ответ на вопросительный взгляд молодого геолога. – Куча разрозненных наблюдений и фактов. Многие сомнительны. Не хватает чего‑то самого главного. Никогда ещё я не казался самому себе столь беспомощным.

– Если бы старик заговорил, – со вздохом заметил Батсур.

– Скорее всего, он унесёт в могилу то, что знает. И ещё вопрос, знает ли он что‑нибудь важное.

– А если остаться здесь на неделю‑две, – предложил Батсур, испытующе поглядывая на Озерова.

– И что делать?

– Продолжать работы на плато.

Озеров с сомнением покачал головой, встал из‑за стола.

– Через несколько часов прилетит самолёт, – сказал Батсур.

Они вышли из палатки. Ветра не было. Сухой тяжёлый зной висел над пустыней. Жаром дышало мутноватое голубовато‑фиолетовое небо, жар бил от раскалённой каменистой почвы, жаром тянуло от близких черно‑коричневых обрывов.