-  Да, господин. Следы курицы величиной с хороший сельский дом. Они были глубокими, что не удивительно при таких размерах.

    -  Гм… А откуда вели эти следы и где они заканчивались? - спросил кхитаец, прищурившись.

    -  Начинались они сразу перед мостом со стороны ворот, но на самом мосту их не было и за мостом - тоже. Казалось, будто бы исполинская курица спорхнула с неба. Кто бы ни был это… оно обошло замок дважды и исчезло у края пропасти.

    Я взял на себя смелость доложить об этом его милости.

    -  Это удивительно, - сказал он рассеянным голосом. - Удивительно.

    -  Ваша милость не желает взглянуть? - спросил я.

    -  Не теперь… после… - проговорил граф, и кое-что новое вдруг увидел я в лице своего господина. Не страх, не волнение перед неизвестным - то была тоска, глубокая внутренняя боль.

    -  Может, вашим слугам лучше устроить засаду на это чудище? - предложил я. - Тогда мы смогли бы понять хотя бы, с чем имеем дело.

    -  Не думаю, - отвечал он. - Понять это вам не удастся.

    На свой страх и риск две ночи кряду я, конюх и мажордом Джокс дежурили на крепостных стенах в надежде подкараулить чудовище. Но оно не появлялось. Не было его и на третью ночь, когда мы бросили нашу вахту - уж больно холодно было на стене! А следующей ночью произошло нечто неслыханное.

    Грохот и ужасный вой разбудили меня и прочих слуг в замке. Доносились эти звуки со стороны ворот. Мигом мы вооружились и, прихватив пылающие факелы, бросились на стену. То, что мы увидели оттуда, испугало даже безмозглого шута!

    -  Воистину так, - вставил Баркатрас.

    -  Чудовище, огромное, на птичьих лапах, с длинным хвостом, усеянным роговыми шипами, стояло у ворот. Зверь был покрыт крупной зеленоватой чешуёй, голова его напоминала голову жабы, если бы у жаб бывали клыки. Из ноздрей валил пар, глаза горели злобой. Конюх закричал, как ребёнок, и повалился без чувств.

    Чудовище пыталось ударами своего хвоста высадить ворота, и они уже начали поддаваться. Хочу заметить, ворота эти не сломать самым крепким тараном!

    Как ни велика была ярость этого зверя, не она им управляла, о, нет. На спине его, в особом седле сидел человек - очень большого роста, повыше господина из Киммерии. С головы до ног всадник был закован в молочно-белые доспехи. На плече его висел щит с изображением падающей звезды, а в руках он держал боевое рыцарское копьё.

    Всадник, приподнимаясь на стременах, кричал злые слова, а наш господин - он стоял прямо над воротами, на смотровой площадке, - отвечал ему.

    -  Ты не уйдёшь от моего гнева, вероломный похититель чужих невест! - раздавался громовой голос неизвестного рыцаря.

    -  Откуда ты знаешь язык этих мест? - насмехался его милость. - Выучил, пока шлялся по пустошам?

    -  Я научился твоему языку, чтобы ты понял смысл проклятий, которые я обрушу на твою голову! - отвечал пришелец. - Принимай мой вызов, иначе я похороню тебя под обломками твоих стен!

    -  Убирайся восвояси! - воскликнул граф Амрок. - Ты сам виноват в том, что случилось. Она больше не принадлежит тебе.

    -  Трус! Ночной вор!

    -  Глупец! Проваливай, пока цел!

    Мы не стали мешкать и принялись обстреливать чудовище и всадника из луков и арбалетов.

    Стрелы не причиняли вреда обоим, отскакивая, как от камня.