Его милость жестом подозвал меня к себе. От моего факела от поджёг фитиль, торчавший из небольшого туго набитого мешочка.

    -  Получай! - вскричал он и метнул мешочек под ноги чудовищу. Раздался взрыв, и зверь, испугавшись, метнулся прочь. Его вой, потрясающий стены, донёсся издали и вдруг стих.

    -  Может, он упал в пропасть? - предположил я.

    Его милость с сожалением покачал головой. Он был бледен, и руки его тряслись, хоть он и держался с великим достоинством.

    -  Он ещё вернётся, - сказал граф. - Но, надеюсь, не сегодня. А сейчас отправимся в тепло и отпразднуем нашу победу.

    Его светлость весь переполнялся лихорадочным возбуждением. В холле он приказал Джоксу, чтобы тот немедленно подал лучшего вина на всех.

    -  Граф не пьёт со слугами, но полководец может выпить со своими солдатами! - заявил он.

    Мы были в смущении и растерянности. Ещё бы - пробуждение посреди ночи, встреча с чудовищем, а теперь ещё и пир! Кроме того, мы постепенно осознали, что оказались в осаждённом положении. Одно дело, когда стихия не пускает вас из дома, совсем другое - когда чья-то неведомая агрессивная мощь пытается ворваться извне. Должно быть, уныние при этих мыслях отразилось на моём лице.

    -  Не хмурься, старина! - воскликнул хозяин. - У меня ещё много чудесного порошка, произведённого по старому кхитайскому рецепту. Его действие ты только что видел. Он отпугнёт от замка любую нечисть!

    -  Да, это замечательный порошок, - молвил Тьян-по. - У меня на родине его используют для праздничных огней, фейерверков. Очень красиво!

    -  Интересно, - полюбопыствовал Ченси, - а в военных целях его можно применять? Должно быть, порошок обладает большой разрушительной силой.

    -  Весьма большой! - подтвердил кхитаец. - Однажды, во время праздника риса, целое селенье взлетело на воздух из-за неосторожного обращения с порошком. Хорошо, что его не используют в сражениях.

    -  Согласен, - буркнул варвар. - В битве главное - не победа любой ценой, а доблесть. Однако граф молодчина. Может, он и испугался чудища, но сообразил взорвать свою детскую хлопушку!

    -  Не думаю, господин, что граф боялся чудовища, - мягко возразил Грателло. - Скорее, его милость испытывал чувство неловкости перед его хозяином…

    -  Что ты болтаешь? - ухмыльнулся Ченси. Мы уже смекнули, что дядя увёл женщину из-под носа какого-то чудака, разъезжавшего на драконе или гиппопотаме. При чём тут неловкость? Обычное дело.

    Фаэрти и Тью расхохотались, покачнувшись на стульях.

    -  Если господа всё время будут перебивать и без того медлительного рассказчика, - вставил шут, - то мы все, исключая даму, обзаведёмся седыми бородами до полу, пока он закончит.

    Грателло стоял, подобный неудачно сработанной статуе. Годы, проведённые без хозяина, сказывались: былая выдержка начинала изменять ему. Он испугался, что случайно выдаст присутствующим то, что на самом деле о них думает. Чтобы этого не произошло, лакей торопливо подбежал к столу, распечатал два полных кувшина с вином и наполнил кубки гостей.

    -  Рассказывай дальше, - велел Тью, взмахнув полуобъеденной индюшачьей ногой, причём брызги жира пролетели в опасной близости от лица стряпчего.

    Тот и бровью не повёл.

    -  Мы вошли в залу.