– Я отвезу тебя домой.

Он растягивает джинсы у моих ног, похлопывая меня по лодыжке, и я по очереди просовываю ноги в штанины, прежде чем он помогает мне подняться и подтягивает джинсы вверх.

Слегка нахмурившись, он переводит взгляд с футболки на мою обнаженную грудь, затем снова на меня. При мысли о том, что что то коснется кожи, меня снова тошнит, но я не могу выйти отсюда и появиться в «Луссо» топлесс.

– Может, попробуем? – Он стягивает болтающийся лифчик с моих рук и растягивает ворот футболки, прежде чем просунуть в него мою голову.

Пока Джесси держит футболку, я начинаю поднимать руки, но от усилий и болезненных уколов глаза начинают застилать слезы. Я отчаянно качаю головой. Слишком больно.

– Ава, я не знаю, что делать. – Он оставляет футболку в покое. – Я не могу позволить тебе выйти туда без ничего. – Он наклоняется и смотрит на меня. – Пожалуйста, не плачь. – Целует меня в лоб, и по моему лицу текут слезы. – Ох, к черту все! – Он стягивает футболку через мою голову и бросает ее на диван. – Иди сюда.

Он наклоняется, подхватывает меня одой рукой под зад и приподнимает.

– Обхвати меня ногами за талию и обними за шею. Осторожно. – Медленно и аккуратно делаю то, что мне говорят. – Ничего?

Я киваю ему в плечо и обвиваю лодыжками его спину. Чувствую, как он перекидывает мои волосы через плечо и кладет ладонь мне на затылок, обнимая так крепко, как только может, не причиняя дополнительной боли. Я прижимаюсь сиськами к его груди, моя спина полностью обнажена, но мне все равно. Он шагает к двери, отпуская мой затылок, чтобы ее открыть, а затем возвращает руку обратно.

– Детка, все в порядке? – спрашивает он, проходя по коридору в летнюю комнату.

Я киваю ему в шею. Я далеко не в порядке. Такое чувство, будто я обгорела на солнце, и кожа облезла до мяса.

– Джон! – кричит Джесси. Следуют шокированные охи, звучащие более потрясенно, чем когда меня несли в кабинет.

– Как девочка? – Низкий голос Джона раздается совсем рядом.

– А ты, блядь, не видишь? Принеси хлопчатобумажную простыню из прачечной.

Джон ничего не отвечает.

– Джесси, я могу что нибудь сделать?

Слышу цокот каблуков по полу летней гостиной и полный тревоги женский голос, когда его обладательница пытается не отстать от Джесси.

– Нет, Наташа, – резко отвечает он.

Даже не могу собраться с силами, чтобы поднять голову и бросить на нее уничижительный взгляд. Может ли она что нибудь сделать? Что? Например, снова его трахнуть?

– Ава? – доносится до моих ушей рассерженный голос Кейт. – Ох, гребаный ад. Что ты наделала, глупая корова!

– Я увожу ее домой. – Джесси не останавливается, даже перед Кейт. – С ней все в порядке, я тебе позвоню.

– Джесси, у нее кровь!

– Я знаю, Кейт. Я, бл*дь, знаю! – Чувствую, как его грудь поднимается подо мной. – Я позвоню тебе, – успокаивает он, и я больше не слышу Кейт, но слышу, как ее утешает Сэм, в его обычно веселом голосе слышится беспокойство.

Я знаю, что мы приближаемся к фойе, потому что спину начинает медленно овевать прохладный воздух. Приятное ощущение.

– Джесси, дружище, я не знал.

Когда до моих ушей доносится голос Стива, Джесси резко останавливается, и наступает тишина, вся взволнованная болтовня прекращается. Я сжимаю тело Джесси так сильно, как только могу, и он утыкается носом мне в шею.

– Стив, скажи спасибо всем святым, мать твою, что у меня на руках моя девочка, потому что иначе, уборщики соскребали бы твои останки с пола весь гребаный год. – Голос Джесси источает яд, его сердце бешено колотится.

– Я… я… – мямлит и запинается Стив.