Тишину по дороге домой заполняет лишь гул автомобиля и «Run» Snow Patrol, звучащая фоном.

Джесси подъезжает к «Луссо» и обходит машину с моей стороны, помогая мне выйти, стараясь меня прикрыть.

– Одному Богу известно, что подумает Клайв, – бормочет он, поднимая меня обратно к своей груди. Внезапно я чувствую панику. – Ава, если ты не позволишь мне накинуть простыню тебе на спину, я ничего не смогу сделать.

Он протискивает простыню между нашими телами и делает все возможное, чтобы сдвинуть ее в сторону, прикрыв меня уголком, прежде чем войти в фойе.

– Мистер Уорд? – Клайв выглядит озадаченным. Бедняга видел, как меня несли пьяную, сопротивляющуюся, больную, усталую. Совершенно ясно, что сейчас я не нахожусь ни в одном из вышеперечисленных состояний.

– Все нормально, Клайв.

Джесси изо всех сил старается казаться невозмутимым, но я не уверена, что ему это удается. Мы входим в лифт, и окружающие зеркала отбрасывают наше отражение во все стороны. Куда бы я ни посмотрела, я вижу встревоженное лицо Джесси и свое хрупкое тело, обвитое вокруг него. Я закрываю глаза и опускаю тяжелую голову ему на плечо, ощущая движения его длинных, легких шагов, когда он несет меня от лифта, через пентхаус и в хозяйскую спальню.

– Аккуратно. – Он опускает меня на кровать на живот.

Мои руки скользят под подушку, и я погружаюсь головой в ее мягкость, делая небольшой успокаивающий вдох аромата Джесси. Чувствую, как с ног стягивают джинсы, и через несколько мгновений Джесси ложится рядом со мной, повторяя мою позу. Одной рукой он тянется, чтобы провести ладонью по моей щеке, без сомнения, чтобы получить контакт, в котором всегда нуждается. Это все, что он может сделать. В ближайшее время меня не опрокинут на спину и не прижмут к стене.

Мы лежим так целую вечность, просто глядя друг на друга. Как уютно. Слова излишни. Я позволяю ему ласкать мне лицо, и некоторое время борюсь с тяжестью в веках, пока Джесси не проводит по ним большим пальцем, и больше они не открываются.

Глава 32

Я знаю, если потянусь, буду визжать очень громко. Непреодолимая потребность растянуться разрушает мой природный инстинкт оставаться неподвижной и унять боль и жжение. Все события предыдущего дня обрушиваются на мою голову еще до того, как я открываю глаза – все безобразие, звуки ударов хлыста, вспышки боли, муки и страданий. Все это только что с эффектным грохотом настигло мое утреннее сознание, за чем последовали воспоминания о проявленной Джесси заботе.

Открыв глаза, вижу, что Джесси крепко спит в той же позе, в какой я его помню в последний раз. Его ладонь покоится на моей щеке, лицо близко ко мне, губы приоткрыты, и он дышит мне в лицо ровным, спокойным дыханием. Вид такой безмятежный: длинные ресницы отбрасывают на лицо тень, волосы – привычная, светло русая, растрепанная с утра копна. Утренняя небритость и спокойное, красивое лицо вызывает у меня легкую улыбку. Среди всех его раздражающих поступков и сложного характера прячется глубоко запутавшийся человек, который пьет, трахается и подвергает себя порке в качестве наказания. Я – весомый фактор, способствующий приведению его в плачевное состояние, но если все так, как он говорит, и он наказал себя, потому что считает, что заслуживает этого, что все происходящее связано с его прошлым, то меня с таким же успехом можно запереть в стеклянном шкафу на всю оставшуюся жизнь.

Наблюдаю, как его веки трепещут и медленно открываются, он несколько раз моргает, прежде чем сфокусироваться на мне. По начавшим вращаться в его голове винтикам понимаю, что его пробуждающийся мозг переполнен информацией и воспоминаниями, которые возвращают его в настоящее, – где мы находимся и почему.