-  Да хоть что-нибудь, - вырвалось у Калашникова. - Звездную Россию без меня построили, искусственный интеллект тоже наверняка запрограммировали, так откуда мне знать, что должно получиться? Еще не придумал!

    Гринберг снова покосился на Лапина.

    -  Нет, - пробасил тот. - Это, Миша, по твоей части. Умен слишком!

    -  Хорошо, - сказал Гринберг. Раскрыл кулак, протянул лирк Калашникову. - Теперь я понимаю, почему Таранцев решил начать с две тысячи первого года.

    4.

    Калашников взял лирк с волосатой ладони Гринберга, отметил, что остроконечные когти на пальцах у черта аккуратно подпилены и покрыты телесного цвета лаком, повертел диск в руках.

    -  Куда его? - спросил он. - Под язык или на лоб?

    -  На грудь, - ответил Гринберг. - Если для вас имеют значения символы, то - ближе к сердцу.

    -  Имеют, - сказал Калашников дрогнувшим голосом. - Хотя… а, ладно!

    Он расстегнул пуговицу на рубашке, засунул лирк за пазуху и прижал его к груди. Кожа вокруг диска сразу же потеряла чувствительность, перед глазами Калашникова замелькали черные и красные пятна.

    -  Может быть, мне лучше сесть? - спросил он, удивляясь, как медленно выдавливаются изо рта слова.

    -  Нет, - так же медленно ответил Гринберг. - Сейчас вы поймете.

    -  Что это? - испуганно спросил Калашников, когда черные и красные пятна вдруг сложились во вполне осмысленное изображение. У Калашникова глаза полезли на лоб: он вдруг понял, что видит одновременно и стоящего перед ним Гринберга, и большой черный экран монитора, на котором красными буквами написано Enter. - Сеть, что ли?

    -  Что вы видите? - спросил Гринберг.

    -  Энтер, - ответил Калашников и усмехнулся, вспомнив прочитанную в молодости повесть. - Вход для прессы!

    -  Пока не входите, - посоветовал Гринберг. - Я чувствую, что у вас еще остались вопросы…

    -  … и боюсь, что вы найдете на них ответы, - продолжил за него Калашников. А потом задержал взгляд на надписи Enter и мысленно приказал ей вдавиться в экран.

    Гринберг, прочитал он рядом с цветной фотографией, изображавшей стоявшего перед ним черта. Михаил (Мехион) Аронович, год рождения 2209, отец Арон (Аррион) Глваркет, мать Рашель Гринберг. Гость с 2234 по 2236, гражданин с 2236. Специальности: технологическая безопасность, социальная безопасность, социодинамика, психологическая безопасность…

    -  Ну хватит, хватит! - услышал Калашников и перевел глаза на живого Гринберга, размахивающего когтистой ладонью прямо перед его носом. - Вы что, Сети никогда не видели? Подвесьте экраны вне поля зрения, и рассматривайте их сколько угодно!

    Калашников посмотрел на Гринберга, и тот вдруг замолчал.

    -  Михаил, - сказал Калашников. - Так вы тоже… незаконный иммигрант?

    Гринберг опустил руку.

    -  Даже так? - сказал он, прищурившись. - Уже раскопали? А я еще собирался учить вас, как пользоваться Сетью!

    -  Почему вы сами не сказали? - спросил Калашников.

    -  Чтобы у вас не возникло подозрения, что у всех новопринятых звездных русичей рано или поздно отрастают рога, - улыбнулся Гринберг. - А если серьезно, то неужели трудно было догадаться? Хотя бы по моему внешнему виду?

    -  Трудно, - честно ответил Калашников.