– Слезай, гадюка! – сказал Жабья Морда. – А то силой стащу.

– Дон Фортунато, очень вас прошу, не обижайте меня!

– Слезай, сукин сын, трам-та-ра-рам!

– Не будем ссориться!

– …та-рарам!

Эгоавиль оглядел дубленые рыла подчиненных и снова увидел, как во сне, лицо Распятого. Его прошиб пот. Он спрыгнул на землю. Фортунато бил его бешено, он еле отвечал.

Глава девятнадцатая,

читая которую, читатель развлечется игрою в покер

Судья Монтенегро отправился в поместье «Эль Эстрибо». Его сопровождали санитарный врач Канчукаха, писарь Пасьон, сержант Кабрера, Арутинго и пикет жандармов. Дон Мигдонио приказал встретить его со всей пышностью. Каждые шесть часов ему сменяли лошадей и подавали жаркое. И через пять дней они проехали под каменной аркой, где пятьдесят лет назад повесил серебряное стремя дед дона Мигдонио. Нынешний хозяин – в бриджах, кожаной куртке и высоких сапогах, с шелковым платком на шее – встречал славное шествие, несколько испуганное размерами его дома.

Дом этот, в сто метров длиной, был весь усеян выцветшими окнами и дверями и так запущен, что никто не мог бы угадать замысел строителей. Мощеный двор зарос травой. Из куч навоза повылезали оборванные и призрачные пеоны, у которых совсем не было лиц. Гости пересекли двор и проникли в столовую уставленную старой английской мебелью, явно томившейся среди аляповатых настенных украшений. Обед их ждал грандиозный. Несколько часов они ели, потом пили водку и пунш. Обедали все: судья был везде почетным гостем, а писцы и жандармы, несмотря на свое невысокое положение, автоматически включались в любую церемонию. Только к шести вечера судья решился:

– Надеюсь, дон Мигдонио, вы уделите мне минутку.

Они закрылись в кабинете. О чем они говорили целый час известно не больше, чем о содержании переговоров, которые Сан-Мартин и Боливар вели в Гуаякиле.

– Подите-ка сюда, сержант! – крикнул наконец судья. Тот поставил на стол рюмку с коньяком и пошел, к ним. Новая беседа осталась такой же тайной, как совещание Наполеона с Александром I.

– Канчукаха, идите-ка сюда, мой друг! – снова позвал судья вконец освоившийся в краю исторических загадок. Дальше версии расходятся. Одни летописцы утверждают, что совещание шло не до ночи, а несколько дней кряду и проходило в основном в дальнем конце поместья. Изобличая тех, кто клянется, что видел, как начальство, громко смеясь, ходило по двору в обнимку' историки ставят вопрос так: 1) в тот вечер (а может, наутро) власти признали, что Эспириту Фортунато и четырнадцать его друзей погибли от коллективного инфаркта. 2) Можно ли это установить без кропотливого расследования? Нет, нельзя… 3) Следовательно, им пришлось добираться до туманных рубежей поместья. Как бы то ни было, приговор был ясен – пеонов сразил первый, известный науке коллективный инфаркт, Судья определил, что несчастные не вынесли высоты, ведь одно дело – жить на 5000 метров выше уровня моря, а другое – войти в гостиную хозяйского дома. Какое сердце выдержит! Янауанка торжествовала – не столице, а бедному, хотя и приличному, городку выпала честь величайшего открытия. Да, истинный талант проявится и в глуши!

Я поссорился с судьей Монтенегро из-за гнедого по кличке Белолобый:. Вскоре после того, как судья женился на донье Пепите Барда, моего коня забрали надсмотрщики из ее поместья. Я пошел по следу и нашел его, он ржал у них на конюшне.

– Зачем вы мою лошадь взяли? – спросил я у конюха.

– Хозяин, приказал всех брать, кто его пастбища портит.

– Он у вас не пасся.

– Не знаю, дон Эктор, вы с ними поговорите.