Десять джентльменов. Да, ваш автор их считала. В данном случае невозможно было не провести сравнение, поскольку общая сумма ее партнеров по танцам до приглашения графа равнялась нулю.

Баллистерам никогда не приходилось беспокоиться из-за нехватки денег, но и богатыми назвать их было нельзя. Обычно это не трогало Сюзанну; она никогда ни в чем не нуждалась и не видела необходимости иметь три комплекта сережек, когда ее единственная жемчужная пара отлично подходила ко всем ее платьям. Само собой, она не отказалась бы от еще одной пары, но просто не видела необходимости проводить дни в тоске по драгоценностям, которых у нее никогда не будет.

Однако было кое-что, заставлявшее ее желать, чтобы ее семья была более древней, богатой и титулованной, — что угодно, лишь бы они обладали большим влиянием в обществе.

Это был театр.

Сюзанна обожала театр, обожала растворяться в чужих историях, обожала все — от запахов и освещения до покалывания в ладонях, которое обычно возникает во время аплодисментов. Театр захватывал намного сильнее, чем музыкальные вечера, и дарил намного больше удовольствия, чем балы, которые ей приходилось посещать по три раза на неделе.

Однако проблема заключалась в том, что у ее семьи не было своей ложи ни в одном из театров, считающихся подходящими для изысканного общества, а ей не разрешали сидеть нигде, кроме ложи. Порядочные молодые леди не сидят рядом с чернью, настаивала ее мать. Это означало, что Сюзанна могла посмотреть спектакль только в том случае, если ее приглашал кто-то, у кого была подходящая ложа.

И когда от ее кузенов Шелбурнов прислали записку с приглашением в театр на Эдмунда Кина в роли Шейлока в «Венецианском купце», она почти разрыдалась от радости. Кин дебютировал в этой роли всего четыре дня назад, но уже все светское общество говорило только о нем. Его называли великолепным, дерзким и несравненным — всеми теми чудесными словами, которые заставляли любителей театра, подобных Сюзанне, просто сгорать от желания увидеть постановку.

Она не ожидала, что кто-нибудь пригласит ее к себе в театральную ложу. Она получала приглашения только на большие вечера, потому что людям была интересна ее реакция на брак Клайва и Гарриет. А на небольшие мероприятия ее практически не приглашали.

До того самого бала у Уортов в четверг вечером.

Она полагала, что должна быть благодарна графу. Он потанцевал с ней, и теперь она вновь считалась достойной внимания. Она получила еще как минимум восемь приглашений на танец после его ухода. Ну ладно, десять. Она считала. Десять мужчин пригласили ее на танец, что на десять человек больше, чем за целых три часа на балу до того, как ее нашел граф.

Вообще-то ужасно, как один-единственный человек может повлиять на все общество.

Сюзанна была уверена, что ее кузены пригласили ее именно из-за Ренминстера. Она не думала, что Шелбурны намеренно избегали ее, вовсе нет! Правда заключалась в том, что они были дальними родственниками, и она плохо была с ними знакома. Но когда в их компании театралов появилось свободное местечко и им понадобилась еще одна дама, чтобы ее уравновесить, им, должно быть, очень просто было сказать: «Ах да, как насчет нашей кузины Сюзанны?», — ведь ее имя стало известным благодаря упоминанию в пятничной колонке леди Уислдаун.

Сюзанне было все равно, почему они вдруг вспомнили об ее существовании, — она увидит Кина в «Венецианском купце»!

— Я всегда буду тебе завидовать, — сказала ее сестра Летиция, когда они ждали в гостиной приезда Шелбурнов. Мать девушек настояла, чтобы Сюзанна была готова к соответствующему часу и не заставляла их влиятельных родственников ждать. Можно было заставить дожидаться потенциальных женихов, но никак не важных родственников, которые могут обеспечить их желанными приглашениями.

— Я уверена, что скоро и тебе доведется посмотреть эту пьесу, — сказала Сюзанна, но она не смогла сдержать довольной улыбки.