Но если он и хотел более тщательно разобраться в этом чувстве — а он не был уверен в этом, — он упустил эту возможность, как только оркестр доиграл вальс. Дэвид замер посреди зала в изящном поклоне, а Сюзанна сделала реверанс.

Она вежливо пробормотала:

— Спасибо за танец, милорд. — И было ясно, что их беседа окончена.

Но, наблюдая за тем, как она выходит из бального зала — направляясь, вероятно, туда, куда она шла, когда он остановил её, — он не мог до конца избавиться от ощущения…

Ему хотелось большего.

Больше её слов, больше разговора с ней.

Больше её самой.

Позднее этой же ночью произошло два довольно странных события.

Первое имело место в спальне Сюзанны Баллистер.

Она не могла уснуть.

Многие не сочли бы это странным, но Сюзанна была из тех, кто засыпает, едва их голова касается подушки. Это сводило с ума её сестру в те дни, когда они делили одну комнату. Летиция всегда хотела пошептаться перед сном, а участие Сюзанны в беседе ограничивалось лишь лёгким посапыванием.

Даже в дни после отступничества Клайва она спала как убитая. Это было её единственным спасением от постоянной боли и суматохи, в которую превратилась жизнь брошенной дебютантки.

Но этим вечером всё было не так. Сюзанна лежала на спине (что было странно уже само по себе, так как она предпочитала спать на боку) и смотрела в потолок, задаваясь вопросом, когда же трещина в штукатурке стала так напоминать очертаниями кролика.

Вернее, об этом она думала всякий раз, когда решительно прогоняла образ графа Ренминстера из своего сознания, поскольку правда состояла в том, что она не могла уснуть, вновь и вновь переживая их беседу, анализируя каждое сказанное им слово и стараясь не замечать лёгкую дрожь, охватывающую её, когда она вспоминала его еле заметную, немного ироничную улыбку.

Она всё ещё не могла поверить, что спорила с ним. Клайв всегда упоминал его как «старика» и называл его в разное время «скучным», «надменным», «высокомерным» и «чертовски раздражающим». Сюзанна побаивалась графа; по описаниям Клайва он выглядел не слишком доступным.

Но она проявила твёрдость и сохранила свою гордость.

Теперь же мысли о нём не давали ей уснуть, но она не особо возражала — это было головокружительное чувство.

Как давно у неё не было повода испытывать гордость за себя. Она уже забыла, насколько это приятно.

Второе странное событие произошло в другом конце города, в районе Холборн, перед домом Энн Минивер, которая тихо жила рядом со всеми этими юристами и барристерами, работающими в находящихся рядом «Судебных иннах», хотя по профессии, если так можно сказать, она была любовницей. А точнее, любовницей графа Ренминстера.

Однако мисс Минивер и не подозревала, что происходит нечто странное. В действительности единственным человеком, способным что-либо сказать по этому поводу, был сам граф, который приказал кучеру доставить его с бала у Уортов прямо к её изящному дому с верандой. Но когда он поднялся по ступенькам к передней двери и протянул руку к медному дверному молотку, он внезапно понял, что больше не испытывает желания увидеть её. Оно просто ушло.

Что для графа и в самом деле было очень странно.

Глава 2

Вы видели, как прошлым вечером на балу у Вортов граф Ренминстер танцевал с мисс Сюзанной Баллистер? Если нет, позор вам, ибо вы единственные, кто этого не заметил. Этот вальс стал основной темой для разговоров в этот вечер.

Нельзя сказать, чтобы с виду их беседа казалась дружеской. В действительности ваш автор видела горящие глаза собеседников и даже нечто, похожее на спор.

Граф уехал вскоре после танца, но мисс Баллистер оставалась на балу в течение еще нескольких часов и была замечена танцующей с десятью другими джентльменами, после чего покинула прием в сопровождении своих родителей и сестры.