- Не, не прыгала, - отвечает. - Это всё на кухне.

- На кухне? - удивился я.

Мне представились какие-то совершенно драматические события - взрывы кухонных плит, скользкий, залитый водой пол, обру­шение потолка...

- Да, - безучастно ответила она, - о дверцу шкафчика.

- В смысле?..

- Ну, шкафчик такой - над раковиной. Пони­маете? - с некоторым сомнением в моей ра­зумности уточнила она, и решив, видимо, больше не рисковать, принялась объяснять как глухонемому: - Когда вот так посуду мо­ешь, а дверца шкафчика открыта, она свер­ху, и ты поднимаешь голову вот так, - она продемонстрировала соответствующее дви­жение.

- Семь раз?! - не удержался я (столько сотря­сений ей поставили невропатологи).

- Нет, ну не семь... - она задумалась. - Боль­ше, конечно. С госпитализацией что-то вро­де того, да - семь, восемь, может быть...

Теперь внимание: представьте, что у вас есть кухонный шкаф над мойкой, вы забыли зак­рыть дверцу и в порыве гигиенического эн­тузиазма напоролись на неё головой. При­чём не просто напоролись, а разбили свою единственную и ненаглядную голову так, что вас пришлось госпитализировать.

Какова вероятность, что вы столкнётесь с этим шкафом в лобовой атаке ещё раз? Ду­маю, она невелика. Но даже если это вдруг, по каким-то мистическим причинам, и прои­зойдёт, то после этого вы, вероятно, демон­тируете этот злосчастный шкаф - на всякий случай и от греха подальше (кстати, именно это я и посоветовал потом сделать матери моей пациентки).

А здесь - регулярно! Бац-бац-бац! И как ми­нимум семь раз с сотрясениями мозга! Как вам?..

Мозг моей пациентки не производил чувства боли (хотя она и уверяла, что боль чувствует и не любит, когда ей больно). Но если бы боль была по-настоящему ощутимой, то она бы сыграла роль отрицательного подкреп­ления и возникли бы соответствующие - оборонительные условные рефлексы.

Девушка перестала бы прижигать себя сига­ретой, шинковать свои руки острыми пред­метами и заблокировала бы уже, наконец, же- лезобетонно это своё роковое движение го­ловы, которое она мне и сейчас - на при­ёме - так лихо продемонстрировала.

Но нет... Она раз за разом решительно шага­ла на те же самые грабли.

Если бы всё это происходило в дикой приро­де, как вы думаете, долго бы животное с та­ким генетическим дефектом протянуло? Ви­димо, нет, что и позволяет нам говорить, что мы имеем дело с ослабленным (изменённым) индивидуальным инстинктом самосохране­ния.

ДЕКЛАРАТИВНАЯ ПАМЯТЬ В «ПРОЦЕДУРНОМ КАБИНЕТЕ»

Самая опасная вещь в психологии - это самоот­чёты. К сожалению, всё, что мы можем сказать о себе, говорим мы сами, а это значит, что то, каковы мы, влияет на то, что мы говорим о се­бе. Короче говоря, это порочный круг самозаб­луждений.

Поэтому, если вы спросите у человека, боится ли он, например, врачей и уколов, а он ответит вам, что «очень», да и в самом деле падает в обморок при виде таблички с надписью «процедурный кабинет», это ещё вовсе не значит, что у него низкий болевой порог.

Да, наш мозг - штука причудливая. Так, например, нейробиолог, профессор Нью-Йоркского универ­ситета Джозеф Леду в своё время проводил со­вместные исследования с Майклом Газзанига на расщеплённом мозге¹² и заметил следующую немаловажную деталь...

Оказалось, что если вы предъявляете некий эмо­циональный стимул лишь правому полушарию мозга (допустим, видео играющих панд или хронику ампутации конечности), то левое полушарие смо­жет описать возникающие у человека чувства, но не сможет сказать, что именно человек видит.

То, что у нашего правого полушария, прямо скажем, с языком проблемы, нам уже хорошо известно как раз благодаря работам Газзанига.