Как‑то раз Хун сказал, что деньги для займов можно получить, если сократить другие статьи расходов уездной управы. Судья погрузился в вычисления и не сразу заметил, что в кабинет вошли сыщики.

– Что ж, – сказал он, откладывая в сторону бумаги, – давайте еще раз обсудим, что нам известно по делу Ланя. Я все‑таки считаю, что убийца – женщина, но пока что мы располагаем только одним свидетельством в пользу того, что он был связан с какой‑то женщиной. Я имею в виду то, что нам сообщил этот юноша, его ученик. Он ведь сказал, что однажды вечером случайно услышал, как Лань разговаривает с женщиной, но понял только, что он сам эту женщину не знает, – так?

Ма Жун и Цзяо Дай согласно кивнули.

– Он еще вспомнил, – сказал Цзяо Дай, – что вроде бы Лань не сказал ни «Здравствуйте», ни «Добрый вечер». Можно заключить, что они с этой женщиной были очень близко знакомы, раз обходились без церемоний. Впрочем, это и так было понятно, – ведь когда она вошла к нему в бане, он даже не попытался прикрыться.

– Все‑таки что именно юноше удалось расслышать? – настойчиво спросил судья.

– Да толком ничего, – ответил Ма Жун. – Кажется, она злилась и говорила, что он специально избегает ее, а он отвечал, что это не так. И еще добавил что‑то… что‑то вроде «котенок».

– Котенок?! – переспросил судья Ди, резко выпрямляясь в кресле. – Котенок?!

В его памяти всплыли слова маленькой Лу Мэй‑лань:

«Интересно, а что это за котенок у мамы…»

Но это меняет все дело!

– Ма Жун, – быстро сказал судья, – ступай сейчас же к Бань Фэну. Он знал вдову Лу еще ребенком. Спроси, было ли у нее когда‑нибудь прозвище.

Ма Жун, окончательно сбитый с толку, понял, что сейчас не время задавать вопросы, и поспешно вышел из кабинета.

Ничего не объясняя, судья попросил Дао Ганя заварить чай, а после чая заговорил с Цзяо Даем о том, как лучше урегулировать стычки приставов с местным населением. Они не успели закончить разговор, потому что очень скоро вернулся Ма Жун.

– Я был у Баня, – с порога сообщил он. – Он убит горем. Похоже, ему еще тяжелее знать, что его жена преступница, чем думать, что она умерла… Но я спросил его насчет вдовы Лу, и он сказал, что в детстве у нее действительно было прозвище – друзья называли ее «котенок».

Судья со всей силы ударил кулаком по столу.

– Вот след, который я надеялся найти! – закричал он.

Глава восемнадцатая

Госпожа Го приходит к судье с рассказом о двух заключенных; молодую вдову допрашивают вновь

Через несколько мгновений после того, как трое сыщиков ушли, в кабинет вошла госпожа Го. Судья усадил ее и предложил чая. Он чувствовал свою вину перед ней, но когда она наклонилась, чтобы наполнить его чашку, снова поймал себя на мысли о том, что очарован ее изяществом и хрупкостью.

– Ваша честь, – начала она, – я пришла доложить вам, что Бань очень плоха. Она ничего не ест и целый день плачет. Сейчас она спросила, нельзя ли ей увидеть мужа.

– Заключенным не полагаются свидания, – хмуро сказал судья. – И потом, я сомневаюсь, что им есть что сказать друг другу.

– Она готова к тому, что ее казнят, – мягко сказала госпожа Го, – она смирилась и не снимает с себя вины.