– Ваша честь, – после небольшой паузы заговорила она, – у меня дома действительно хранился татарский кафтан. Когда‑то давно его оставил у меня мой двоюродный брат, который жил у варваров.

– Сейчас тебя снова отведут в тюрьму, – сказал судья, – но позднее я вызову тебя на допрос.

Вдову увели. Судья зачитал новое постановление, изменяющее существующий закон о наследовании. Пока он читал, в зал прибывал народ: люди как‑то узнали, что в суде снова допрашивают вдову Лу, и пришли послушать.

Староста приставов провел в первый ряд троих юношей, дрожащих от страха перед приставами и судьей.

– Не бойтесь, – мягко успокоил их судья. – Вы просто постоите здесь и посмотрите на человека, которого приведут на допрос. А потом скажете, видели ли вы этого человека раньше, и если да, то где и когда.

В зал снова ввели вдову Лу, которую успели переодеть в черный татарский кафтан.

Мелкими шажками прошла вдова к судейской скамье; она плавным жестом расстегнула кафтан, полуобнажив шею и грудь, и повернулась лицом к залу. Она улыбалась и поигрывала нижней пуговицей кафтана. Судья должен был признать, что Лу великолепная актриса.

Староста приставов подвел к судейской скамье троих молодых людей.

– Узнаешь эту женщину? – спросил судья Ди у старшего из них. Тот смотрел на вдову с нескрываемым восхищением, а она отвечала ему кокетливым взглядом из‑под опущенных ресниц.

– Нет, ваша честь, я ее не узнаю, – наконец ответил он, с трудом переводя взгляд на судью.

– Не ее ли ты видел около бани в день, когда убили Лань Дао‑гуя?

– Что вы, ваша честь, – улыбнулся юноша, – там был мужчина!

Судья Ди перевел взгляд со старшего юноши на его товарищей, но и они отрицательно покачали головой, не отрывая глаз от вдовы Лу. Судья тяжело вздохнул и велел старосте увести троих молодых людей.

Как только они вышли, лицо вдовы немедленно изменилось. Она больше не улыбалась и не опускала глаза, – она смотрела прямо перед собой, холодно и недоброжелательно.

– Могу ли я теперь узнать, для чего был нужен этот спектакль? – осведомилась она. – Неужели закон предписывает, что избитую до крови женщину должно переодеть в мужской наряд и выставить на посмешище?

Глава девятнадцатая

Строптивая вдова выводит из себя судью; неожиданное превращение бумажной фигурки

Несмотря на то, что вдову Лу не опознали, судья Ди был убежден, что отравила Ланя именно она.

– Суд требует, чтобы ты рассказала о своей связи с борцом Лань Дао‑гуем, – сказал он.

Вдова подалась вперед и закричала на весь зал:

– Можете терзать меня как хотите, мне все равно, что случится со мной! Но не трогайте его! Своими подозрениями вы оскорбляете его светлую память, и я отказываюсь в этом участвовать!

В толпе послышались возгласы одобрения.

– Тишина в зале! – закричал судья, ударив молоточком по столу. – Женщина, я задал тебе вопрос. Отвечай!

– Я отказываюсь отвечать! – с вызовом крикнула вдова. – Делайте со мной что хотите, но оставьте в покое память Ланя!

С трудом сдерживая клокотавший в нем гнев, судья Ди сказал:

– Это оскорбление в адрес суда. – Вспомнив предостережение госпожи Го, он добавил: – Эта женщина получит двадцать ударов плетью по ногам.

Зрители возмущенно зашептались. Раздались голоса: «Лучше ищите настоящего убийцу!», кто‑то прокричал: «Позор!»

– Тишина в зале! – возгласил судья. – Суду стало известно, что Лань Дао‑гуй сам обвинил эту женщину в убийстве!

Все замолчали.