Разумеется, окружить подобной стеной все хозяйство смерду, даже зажиточному, было не под силу. Тын тянулся от хлева к амбару, от амбара к бане, от бани к сараю, от сарая к дому. Но вместе со строениями он надежно ограждал от дикого зверья и чужих глаз пространство, достаточное для организации баскетбольного матча: и для площадки места хватало, и участников где разместить.

    Андрей тряхнул головой, отгоняя неуместные мысли, занес кулак, чтобы постучать - но тут внутри что-то загрохотало, створка дрогнула, поползла внутрь. Жеребец, обнаружив совсем рядом пегую кобылку, запряженную в сани с большой, уложенной набок бочкой, многозначительно всхрапнул. Князь тут же вцепился скакуну в узду: как бы не взбрыкнулся.

    Из-за створки выступил мальчишка: ростом князю по грудь, курносый, с голубыми глазами. Все прочее терялось в огромном, размера на три больше нужного, тулупе и таком же безразмерном малахае на голове.

    -  Ты кто? - удивился паренек.

    -  Гость, - усмехнулся Зверев. - А ты?

    -  Хозяин, - уверенно ответил тот, вывел сани за ворота, вернулся, чуть приподнял створку и потянул за собой, закрывая двор.

    -  Терентия Мошкарина сын? - на всякий случай уточнил князь.

    -  Он самый, - гордо кивнул тот. - А ты из чьих будешь?

    -  Из Лисьиных, - усмехнулся князь. - Андреем зовут.

    -  Все мы тут при Лисьиных живем, - сурово ответил мальчуган, усаживаясь на передок саней и подбирая вожжи. - Н-но, пошла, лентяйка!

    Сани дрогнули и поползли вдоль тына. Князь немного подумал и двинулся следом - разгоряченного скачкой жеребца все равно следовало выходить.

    -  Зовут-то тебя как, хозяин?

    -  Андреем крещен, - глянул назад через плечо паренек. - Тезки мы с тобой, так выходит.

    -  Это хорошо, проще запомнить, - пригладил бородку Зверев. - Один хозяйствуешь, али помогает кто?

    -  Мать в доме осталась. Суп томит.

    -  Как это «томит»? - не понял князь.

    -  В печи, знамо, томит, как иначе? - с удивлением оглянулся на него мальчишка. - Не русский, что ли?

    -  Не кухарка, - обиделся Зверев. - Супов варить не умею.

    -  Из дворни, видать? - понимающе кивнул маленький Андрей. - На всем готовом? Ну, а у нас, пахарей, дом един. И кашеварить, и пилить, и колоть все самим приходится.

    -  Ты еще и пахарь?

    -  Мать помогает… - с некоторой заминкой признал паренек. - Соха тяжелая. Да мы много земли не поднимаем, токмо на огород, да ячмень для скота и хлеба маненько. Вдвоем с хлебом на нашем отрезе не управиться, а приживал мамка звать не желает.

    -  Тяжело ей, наверное? Нечто так одна и живет?

    -  Как одна? - не понял мальчишка. - А я?

    Сани доползли до озера. Возчик развернул их боком, привычно намотал вожжи на березку с ободранной корой, вытянул из-под себя ведро, скинул с бочки широкую крышку, спустился на лед, ведром же пробил в затянутой тонким льдом полынье отверстие, начал черпать воду и таскать ее к саням, заливая в обширную емкость.

    -  Однако… - оценил потребности подворья князь. - Скотины много?

    -  Лошадей три, коров столько же, да овцы, да хрюшка, псина. Птица тоже пить хочет. Да и нам самим надобно.

    -  Изрядно.