|
Экклс-стрит. Там дальше мой дом. Большая больница. Вон там палата для безнадежных. Это обнадеживает. Приют Богоматери для умирающих. Мертвецкая тут же в подвале, удобно. Где умерла старая миссис Риордан [391 - Миссис Риордан – персонаж «Портрета художника в юности», где ее называют «Дэнти». Ее прототип – миссис Харн Конвей, гувернантка в семье Джойсов в детские годы писателя, «Дэнти» – ее домашнее прозвище, от «аунти», тетушка, и по созвучию с Данте. В «Улиссе» она – общая знакомая Стивена и Блума (см. эп. 12, 17, 18).]. Эти женщины, ужасно на них смотреть. Ее кормят из чашки, подбирают ложечкой вокруг рта. Потом обносят кровать ширмой, оставляют умирать. Славный был тот студент, к которому я пришел с пчелиным укусом. Потом сказали, он перешел в родильный приют. Из одной крайности в другую. Карета завернула галопом за угол – и стала. – Что там еще? Стадо клейменого скота, разделившись, обтекало карету, тяжело ступая разбитыми копытами, мыча, лениво обмахивая хвостами загаженные костлявые крупы. По бокам и в гуще гурта трусили меченые овцы, блея от страха. – Эмигранты, – сказал мистер Пауэр. – Гей! Гей! – покрикивал голос скотогона, бич его щелкал по их бокам. – Гей! С дороги! Конечно, четверг. Завтра же день забоя. Молодняк. У Каффа шли в среднем по двадцать семь фунтов. Видимо, в Ливерпуль. Ростбиф для старой Англии [392 - Ростбиф для старой Англии – название и рефрен старой англ. песни.]. Скупают самых упитанных. И потом пятая четверть теряется: все это сырье, шерсть, шкуры, рога. За год наберется очень порядочно. Торговля убоиной. Побочные продукты с боен идут кожевникам, на мыло, на маргарин. Интересно, еще действует этот трюк, когда можно было мясо с душком покупать прямо с поезда, в Клонзилле. Карета пробиралась сквозь стадо. – Не могу понять, почему муниципалитет не проложит линию трамвая от ворот парка к набережным, – сказал мистер Блум. – Можно было бы весь этот скот доставлять вагонами прямо на пароходы. – Чем загораживать движение, – поддержал Мартин Каннингем. – Очень правильно. Так и надо бы сделать. – Да, – продолжал мистер Блум, – и еще другое я часто думаю, это чтобы устроили похоронные трамваи, знаете, как в Милане. Провести линию до кладбища и пустить специальные трамваи, катафалк, траурный кортеж, все как положено. Вы понимаете мою идею? – Ну, это уж анекдот какой-то, – молвил мистер Дедал. – Вагон спальный и вагон-ресторан. – Печальные перспективы для Корни, – добавил мистер Пауэр. – Почему же? – возразил мистер Блум, оборачиваясь к мистеру Дедалу. – Разве не будет это приличней, чем трястись вот так парами, нос к носу? – Ну ладно, может, тут и есть что-то, – снизошел мистер Дедал. – И к тому же, – сказал Мартин Каннингем, – мы бы избавились от сцен вроде той, когда катафалк перевернулся у Данфи и опрокинул гроб на дорогу. – Совершенно ужасный случай! – сказало потрясенное лицо мистера Пауэра. – И труп вывалился на мостовую. Ужасно! – Первым на повороте у Данфи, – одобрительно кивнул мистер Дедал. – На кубок Гордона Беннета. – Господи помилуй! – произнес набожно Мартин Каннингем. Трах! На попа! Гроб грохается об мостовую. Крышка долой. Падди Дигнам вылетает и катится в пыли как колода в коричневом костюме, который ему велик. Красное лицо – сейчас серое. |
