при всем при этом не скучает; напротив, она скорее заинтригована;  к  тому

же ей давно известно, что вся соль - в раздевании,  и  как  только  с  ним

будет покончено, труженица искусства, вильнув на прощанье бедрами, покинет

дансинг.

     Так оно и происходит по истечении еще одной вечности.

     - Ну как, Питер, понравился  вам  номер?  -  не  без  нотки  гордости

интересуется Дрейк. - Если да, то и Бренда вам понравится.

     - Оставьте ваши намеки, сэр, - с досадой отзываюсь я. -  У  меня  нет

никакого желания знакомиться с вашим Марком.

     - Я тоже не спешу с этим делом, - признается Дрейк. - Я еще не видел,

на что вы способны. Но если Бренда начнет слишком нравиться вам,  то  ваше

долголетие не гарантировано.

     - Перестаньте, Билл, - неохотно замечает дама. - Вам  никак  не  идет

роль ревнивца.

     - Не забывайте,  дорогая,  что  кроме  чувства  ревности  -  конечно,

дурацкого  чувства  -  у  человека  есть  еще   и   чувство   собственного

достоинства. Правда, Питер?

     - Я ничего не смыслю в чувствах.

     - Тем лучше для вас. Стоит отдаться на  волю  чувств,  того  и  гляди

попадешь к Марку.

     - Вы что-то слишком часто стали упоминать это имя, - замечаю я. - Еще

немного, и я начну бояться.

     - Пока вам бояться нечего. Пока следует бояться другим. Конечно, если

вы наступите старине Дрейку на какую-нибудь мозоль - например,  пройдетесь

по его интересам, или, скажем, по достоинству, - это будет  означать,  что

жизнь вам надоела. Но это пока не так, правда, Питер?

     Мой ответ заглушает предупреждающий грохот оркестра, вслед за которым

раздается голос ведущего:

     - А теперь - мисс Линда Грей!

     Мисс Линда Грей появляется во всем своем величии. На ней  подчеркнуто

строгий туалет: длинная черная юбка и белая блузка в пене кружев. И что за

посадка головы! Что за прическа!

     Она делает несколько шагов  вперед,  к  середине  дансинга,  где  уже

установлен микрофон. Значит, на этот раз не будет  стриптиза.  Или  же  мы

увидим сейчас стриптиз чужой души. Актриса скромно кланяется  в  ответ  на

аплодисменты, кое-где прозвучавшие  в  зале,  берет  со  стойки  микрофон,

обводит рассеянным взглядом ближайшие столики и останавливает его на  моей

несчастной физиономии. Жертва найдена. Может  быть,  не  идеальный  случай

(все-таки синяки, царапины и прочее), но что же делать, когда за соседними

столиками одни женщины да старые хрычи.

     Мисс  Линда  делает  еще  два-три  шага,  уже  в  моем   направлении,

погружается взглядом в мой взгляд, и в зале звучит  задушевный  мелодичный

голос:

                     Не говори, я знаю: жизнь течет.

                     Ночь умирает, новый день наступит,

                     Будильник зазвонит, метро пойдет,

                     И грохот будней город потрясет,

                     Но нас с тобой, быть может, уж не будет.