Последний раз погладив кошку, он ссадил ее на пол и встал. Открыв дверь, он задержался и, не оборачиваясь, сказал:

– Не нервничай, Мерси. Я узнал все необходимое, и она не будет больше задерживать суд. Андре получит по справедливости.

Я подождала, пока Стефан выйдет, и спросила Сэмюэля:

– У них есть кресло, которое заставляет говорить правду. Зачем понадобилось расследование Стефана?

Сэмюэль мрачно посмотрел на меня.

– Иногда я забываю, как ты молода; – сказал он. Я ответила сердитым взглядом:

– Не пытайся уйти от ответа. Почему он отложил суд?

Сэмюэль отпил чай, состроил гримасу и поставил чашку. Он не любитель чая.

– Думаю, его беспокоило, какие вопросы будут заданы, а какие нет. Если он знает достаточно, то сможет сам давать показания.

Звучит логично, но я не понимала, почему он сразу не хотел мне это сказать. Что‑то здесь есть еще.

Он посмотрел на меня и устало рассмеялся.

– На сегодня хватит того, что со злом покончено. Ложись, Мерси. Мне нужно подготовиться к работе.

* * *

– Папа попросил узнать, когда ты уберешь эту соринку в глазу, в которую колдун превратил твой дом, – сказала Джесси, усаживаясь на стойку в моей мастерской.

– Когда выиграю в лотерею, – сухо ответила я и продолжила крутить гайки на старом БМВ, над которым трудилась. Джесси рассмеялась.

– Он сказал, что ты так и ответишь.

Плечо у меня все еще болит, я прихрамываю, но по крайней мере могу работать. Зи вкалывал две недели и не захотел брать с меня плату. Но он спас мне жизнь своим антивампирским рюкзаком, и я перед ним достаточно в долгу. Если повезет, то, заплатив ему, я еще сумею уплатить долги по счетам; но вряд ли много больше. Пройдет несколько месяцев, прежде чем я смогу подумать о замене обшивки трейлера.

– А что ты здесь делаешь? – спросила я.

– Жду, когда Гэбриэл освободиться.

Я посмотрела на нее.

Она рассмеялась громче.

– Видела бы ты свое лицо! О ком ты беспокоишься: обо мне или о нем?

– Когда ты разобьешь ему сердце, мне придется слушать его стоны.

Если в моем голосе и прозвучал искренний страх, то только потому, что у Тэда, сына Зи и предшественника Гэбриэла, была очень бурная личная жизнь.

– Когда она разобьет мне сердце? Если чье‑нибудь сердце и разобьется, то ее, – величественно сообщил Гэбриэл из открытой двери офиса. – Не способную противостоять моему очарованию, ее опустошит моя жестокость, когда я скажу ей, что уезжаю в колледж. Эта потеря вынудит ее вести долгую одинокую жизнь без меня.

Джесси хихикнула.

– Если папа заглянет, скажи, что я буду в десять.

Я строго посмотрела на Гэбриэла.

– Ты знаешь, кто ее отец?

Он рассмеялся.

– Мужчина, который ничем не рискует ради любви, не мужчина. – И подмигнул. – Но я доставлю ее домой до десяти – на всякий случай.

Оставшись одна, я накрыла БМВ чехлом и заперла мастерскую. Утром, до работы, Стефан не позвонил, и поэтому я не знала, чем закончилось дело с Андре.

Беспокоиться было не о чем. Андре явно виновен в создании чудовища. Тем не менее, в поведении Стефана вчера вечером была какая‑то усталость, и это заставляло меня нервничать. Если случай несомненный, зачем он несколько недель занимался расследованием в Чикаго?

На стоянке меня ждали. Уоррен похудел и хромал еще сильнее, чем я. Это не помешало ему вытереть пыль Полом, который вздумал не подчиняться, когда Уоррен оказывался поблизости.