|
Потом нерешительно вернулся к Владимиру и сказал: - Жди меня в семь часов на углу... Вон там, перед зданием министерства... А снег все идет! И улица плавает в талой холодной жиже, и брызги летят из-под колес прямо в лицо! А кругом - каракулевые шубки, и зимние пальто, и старые дома, похожие на казармы... Владимир останавливался у каждой витрины, а иногда перед тем или другим прохожим, что-то напоминавшим ему. Впрочем, ему все что-то напоминало. Всем своим существом он вдыхал этот город, забыв о голоде и жажде, зато когда опомнился - проглотил залпом пять-шесть рюмок самой лучшей водки! Швейцар явился на свидание с ним уже, конечно, без ливреи, но в усах, в галошах, в шубе. - Ты откуда? - Из Франции, через Швейцарию... Мне нужен Блинн, то есть Жорж Каленин... Он не в гостинице? Они отправились обедать в маленький ресторанчик на втором этаже, и Владимир готов был отведать от всех блюд, а тем более - от всех закусок! - Уж не знаю, что с ним сталось, - вздохнул швейцар. - Как? - Банкира-то арестовали вот уж месяц тому назад. - Какого еще банкира? - Бельгийца. Выдворили его из страны. Значит, Блини, как ты его зовешь, остался без гроша, на улице... Разрешения на работу у него не было. Здесь очень строги к иностранцам. Последний раз, когда я его видел, он торговал семечками на улице. - Блини?! - Я дал ему несколько злотых, но у меня самого пятеро детей... У этого семинариста - пятеро детей! - Значит, ты не знаешь, где мне его искать? - Корнилов мог бы тебе подсказать.. - Кто это такой? - Как, ты его не знаешь? Бывший журналист. Да и сейчас он тоже журналист Словом, пишет статьи для журналов Берлина и Нью-Йорка Он живет в новом районе. Сейчас я дам тебе его адрес... Владимиру становилось страшно. Только под утро, бродя в густом тумане, он разыскал дом, где жил Корнилов, дом казарменного вида, из цементных блоков, только что отстроенный и уже обшарпанный. Это было у черта на куличках. Надо было пройти через пустырь, где, по расчетам, полагалось быть саду. Всегда ведь рассчитывают на лучшее... Ну а когда это осуществится... Владимир лез вверх по бесконечным лестницам, встречая по дороге полуодетых женщин с чайниками в руках: на каждом этаже была общая кухня, куда они шли готовить чай. Корнилов лежал в постели. У него был грипп. Нос его был красным и мокрым. - Садись. Сбрось эти газеты на пол. От меня на прошлой неделе ушла жена, и с тех пор некому навести здесь порядок... - Что с Жоржем Калениным? - Уж не знаю, правда ли, нет ли. Говорят, его видели в ночлежке, в западной части города. Пришлось дожидаться вечера. Бродя по улицам, Владимир всматривался во всех бедолаг, пытавшихся что-то продать. Зажглись фонари. По мере того как он приближался к западным районам, город приобретал все более убогий вид, люди ютились в подвалах целыми семьями. Наконец он увидел ночлежку - огромное ветхое здание. Вокруг него бродили какие-то тени, Владимир еще не мог понять почему. Он поднялся на крыльцо. Но тут его остановил голос, раздавшийся из-за оконца с решеткой. Оказывается, с него требовали двадцать грошей. Вот почему те, кто бродил по улице, не могли войти в дом. |
