– Взвод для полета к Спецелли необходим к рассвету... Я знаю, что мало времени, но мне и не нужен обстрелянный взвод. Всего лишь один вылет... – она выглянула из‑под колпака и подмигнула спутникам. – Прекрасно, я позвоню позже, чтобы получить их психоиндексы для таможенного контроля... Да, чиновник со мной. Спасибо.

Она вышла из‑под колпака.

– В сектор Лишенных Тела лучше пройти этим путем.

Улицы постепенно сужались, изгибались, пересекаясь друг с другом, и совсем опустели. Остался только бетон с небольшими металлическими башенками, опутанными разноцветными проводами. Тьму разрывали столбы голубоватого света.

– Это и есть?.. – начал таможенник и замолк. Они постепенно замедляли шаги. В темноте между башенками появились красные всполохи.

– Что это?..

– Просто передачи. Они идут всю ночь, – объяснил Калли.

Слева от них вспыхнули зеленые огни.

– Передачи?

– Быстрый обмен энергией в результате освобождения от тела, – начал объяснять Навигатор‑Два.

– Но я все еще не...

Теперь они шли между фосфоресцирующими столбами. Переливающиеся струи пламени постепенно формировались в фигуры – женщины с просвечивающимися телами смотрели на них равнодушными глазами.

Таможенник отшатнулся: сквозь животы призраков просвечивали пилоны.

– Лица, – прошептал он. – Как только отворачиваешься, не можешь вспомнить, как они выглядят. Когда смотришь на них, они совсем как люди, но когда отводишь взгляд... – он затаил дыхание, проходя мимо призрака. Вы не можете помнить! – Он остановился. – Мертвые? – Он встряхнул головой.

– Вы знаете, уже десять лет, как я одобряю психоиндексы транспортников, как телесных, так и лишенных тел. Но я никогда так близко не сталкивался с лишенными тела. О, иногда я видел их фантастические изображения и даже проходил мимо них на улице. Но это...

– Есть много дел, – голос Калли отяжелел от алкоголя так же, как его плечи – от мускулов, – которые на транспортных кораблях нельзя поручать живым людям.

– Да‑да, я знаю, – согласился таможенник. – Поэтому вы используете мертвых.

– Верно, – кивнул Калли. – Таких, как Глаз, Ухо и Нос. Живой человек, окунувшись в волны гиперстасиса, во‑первых, умрет, а во‑вторых, сойдет с ума.

– Я знаю теорию, – резко ответил таможенник.

Калли неожиданно схватил его за шею и рывком притянул вплотную к своему изрытому оспой лицу.

– Ты ничего не знаешь, таможня! – голос его стал хриплым, как в кафе. – Ты прячешься в своей клетке, в безопасном гравиполе Земли, Земля прочно держится за Солнце, а Солнце спокойно движется к Веге, и все прочно и давно установлено в этом спиральном рукаве, – он жестом указал на Млечный Путь, распростершийся над ночным городом. – И ты никогда не бываешь свободен! – Он резко оттолкнул покрасневшего таможенника. – Что?! Тебе нечего мне сказать!

Навигатор схватился за чудовищный кабель, уходящий куда‑то ввысь. Зазвенело.  Низкая нота застыла в горле у таможенника и заполнила рот отвратительным металлическим привкусом. Он мог сплюнуть, но наткнулся на враждебный взгляд медных глаз Ридры.

– Он был частью тройки, – она говорила сухо и тихо; ее глаза впивались в таможенника и не видели его. – Он был в тесных, неразрывных эмоциональных и сексуальных взаимоотношениях с двумя своими товарищами. И один из них умер.

Таможенник не уловил ее скорби, и против воли произнес:

– Извращенец!

Рон склонил голову набок, он весь напрягся от боли и возмущения.