– Доброе утро, – раздался его голос за моей спиной.

Я хмыкнул – отец умел застать врасплох.

– И ты будь во здравии, – повернулся и почтительно склонил голову.

Высокий и широкоплечий, каждая черта его лица выдавала древность и силу крови. Король был далеко не стар, но недуг, мучивший его с давних пор, изрядно иссушил: линия губ стала твёрже, под глазами тени, сеть морщин лучами расходились от тяжёлых век, волнистые волосы, зачёсанные назад, пронизаны серебряными нитями, у виска – особенно сильно. Волевая осанка и плечи стали более напряжёнными. Непривычно видеть его таким, хоть прошлый раз я был в Обиртоне месяц назад, и, казалось, он выглядел куда бодрее.

– Что тебе говорил Рисальд? – отец прошёл к камину, откладывая в сторону какой-то свиток, что держал в руке, опустился в кресло и жестом указал присесть напротив, и я не заставил его повторять дважды.

Значит, отец всё же видел нас.

– Ничего такого, о чём ты не знаешь, – хмыкнул я, проведя по волосам пятернёй, зачёсывая назад чуть растрёпанные с дороги пряди, опустился напротив отца в глубокое кресло, сцепив пальцы в замок, поднял взгляд.

– Как тебе в Урелтоне? – сразу поинтересовался отец.

– Ничего не изменилось, тихо. Да и как ещё, в этой глуши?

Вальтор коротко улыбнулся и покачал головой, задумываясь о чём-то, хотя мне были ясны его мысли.

– Значит, никаких следов?

Я покачал головой. Вернувшиеся из Флеанского моря наёмники приехали ни с чем, ни одной зацепки.

– Ни следа.

– Ясно… – ещё задумчивее и мрачнее протянул отец, откидываясь на спинку кресла, и потёр указательным пальцем подбородок. – Время идёт, – вдруг продолжил он, – Рисальд с каждым днём все больше меня разочаровывает, я не могу на него полагаться. Нет. Лиоцин науськивает его, но мне нужен мужчина, а не бабская тряпка, – он сердито сжал губы в прямую линию – в гневе отца я видел редко.

Эти слова я слышал каждый раз, как только между нами случался разговор, и внутри каждый раз поднимался шторм от того, как бы мне хотелось исполнить волю отца. Только всё пока остаётся безутешным.

– Я не хочу, чтобы он занял моё место, из него выйдет скверный правитель, – открыто заявил он. – Я чувствую, что у меня мало времени…

Ненавижу, когда он заговаривал об этом. Слова рвались из горла, но я так ничего и не смог сказать. Да и что говорить? Король в сильном недуге – это правда. И когда его не станет, наступят смутные времена…

– Рисальду плевать на наш род, на наше имя, для него важны власть и богатство. Он утонет в этом, едва вступит в свои права. Он безрассудный и взбалмошный, он всё разрушит, и от нашего имени останется только пыль. Нет, я не могу этого допустить. Не могу.

Сколько я помню, отец всегда был недоволен младшим сыном. И небезосновательно. Рисальд нарушал запреты короля. Как только стал взрослее, нарушал традиции… Отец пытался влиять на него, но его мать Лиоцин закатывала истерики, вступаясь за своего сына.

Думая обо всём этом, голова только ещё больше раскалывалась. Вспомнил о своей находке, которая отчасти являлась причиной моего недосыпа и, собственно, приезда в Обиртон. Зелёные глаза в обрамлении тёмных, загнутых на самых кончиках ресниц, пронеслись в памяти как туманное наваждение. Из-за этой ведьмы я не спал всю ночь, борясь с желанием позвать её вновь и не отпускать до тех пор, пока не добился бы от неё хоть что-то.

Пальцы сами собой сжались в кулаки, а по горлу прошлась судорога.