Пальцы сами собой сжались в кулаки, а по горлу прошлась судорога. Напряжение сковывало тело панцирем со вчерашнего вечера, мешало думать, и это страшно злило.

– Ты должен подняться после меня, Мортон, ты – моя надежда и сила. Я отдам тебе всё, – глухо произнёс Вальтор после короткого молчания.

– Да, но для этого мне нужно сначала показать себя торионцам. Никто не захочет видеть на престоле чудовище. Народ слишком суеверен. Я приехал не просто так, отец, – глянул в сторону дверей, убеждаясь, что мы ещё до сих пор одни.

Король нахмурился и кивнул, давая знак, что готов слушать.

– В Торионе я нашёл одну девицу, горианку…

Взгляд Вальтор блеснул и тут же потемнел, лицо стало озадаченным, он весь приготовился слушать.

– …Кажется, она кое на что способна.

– Ты уверен в этом?

– Пока ещё не совсем. Но, думаю, что скоро узнаю.

– Я вам не помешаю? – раздался женский бархатистый голос в дверях.

Отец сердито свёл брови, а я потянулся за повязкой, но строгий взгляд Вальтора остановил. Так или иначе, отцова жена тоже имеет к этому отношение, именно поэтому она боится родить ещё наследников, страшась, что проклятие перейдёт на потомство. И надежда зачать ребёнка угасала год за годом.

Лиоцин неторопливо приблизилась.

Я поднялся, чтобы встретить королеву почтением, оглядывая подол сочно-вишнёвого цвета платья, что струилось к полу свободными волнами и облегало гордый стан правительницы. Чёрные брови на бледном лице чуть вскинулись, в льдистых глазах отразился мимолётный испуг, когда я посмотрел на неё, но он тут же испарился, сменяясь глухим равнодушием.

– Я только узнала, что ты приехал, – улыбнулась Лиоцин, но всё же улыбка правительницы была натянутой.

Не нужно сильно присматриваться – королева ненавидела меня – старшего наследника – всем сердцем, в какой-то степени радовалась, что проклятие тронуло именно меня. И боялась.

Истинная флеанка, отец женился на ней только ради того, чтобы укрепить мир с Флеанскими островами. Черноволосая, синеглазая, матовую кожу она отбеливала настойками и пудрой, оттого черты её были выразительны и добавляли молодости. Она подарила королю Рисальда, а потом были ещё попытки зачать, но детей она скидывала. И кто знает, влияло ли уже тогда проклятие или причина была в другом?

Поклонившись королеве, посмотрел на неё прямо. Она боялась вовсе не моей внешности, этот страх был намного глубже. Лиоцин приходила в ужас от мысли, что её это может коснуться. Её и её сына, и будущих детей, которые ещё остаются возможными. И если не укрепить власть, то всё может стать настоящим обвалом. Отец и так держит неуёмные кланы, расселившиеся по Сарматским холмам, решая внутренние бесконечные междоусобицы, а с севера напирают гордхоны. С ними идёт вражда уже сотню лет, с тех пор как на побережье укрепился первый род торианцев. Гордхоны хоть и утихли, но в любой миг могут проснуться, наступить, как только найдут уязвимое место, а в роду Амгерров их уже было множество. И утекающее время заставляло торопиться, сходить с ума, делать ошибки и оступаться. В то время как проклятие окутывало плотной сетью.

– Слуги подают завтрак, ты разделишь его с нами, Мортон? – гостеприимно спросила королева.

Я почти никогда не садился за общий стол с ними. Лиоцин прекрасно о том знала.

– Сын только прибыл, он останется здесь, мы ещё не договорили, ступай, Лиоцин, позавтракаете без нас.

– Но, Валь…

– Прошу, Лиоцин, оставь нас ненадолго, – стальным тоном одёрнул жену.

Лиоцин сомкнула губы, гордо приподняв подбородок, выражение её лица сделалось таким, будто она мысленно списала резкость короля на его недуг.