|
Поднявшись с ложа, я направился к комнатушке, которую отвел Гортине, но, поняв, что крики доносятся с другой стороны, повернул назад. Когда я проходил мимо комнаты Гекамеды, она высунула голову и испуганно спросила, в чем дело. Получив ответ, что я знаю не больше ее, Гекамеда вышла, одетая в полупрозрачный хитон, и последовала за мной. Шум явно доносился из главного холла. Мы поспешили туда. Наша тревога сменилась весельем, хотя, честно говоря, смеяться над этим зрелищем было довольно бессердечно с нашей стороны. Кричал мой слуга Ферейн. Он лежал на полу, скрючившись и закрывая лицо руками. Над ним стояла Гортина, колотя его по спине, плечам и ногам тяжелым кожаным поясом и бормоча при каждом ударе: - Злодей! Чудовище! Фессалийский пес! Перестав смеяться, я велел ей немедленно прекратить истязать беднягу, но она не обратила внимания и продолжала работать поясом. Тогда я схватил ее за руку и оттащил назад. - Что это значит, Гортина? Она не ответила. Ферейн поднялся, потирая руками ушибы. В глазах его блестели слезы, он шевелил губами, словно боясь заговорить. Внезапно Гортина вырвала свою руку и взмахнула поясом. С испуганным криком Ферейн повернулся и исчез в коридоре. - Во имя Неба, Гортина, что произошло? - снова осведомился я. Она повернулась ко мне: - Он оскорбил меня. - Оскорбил тебя? Как? Гортина бросила сердитый взгляд на Гекамеду: - Этот маленький фессалиец нес светильники. Я шла по коридору, чтобы вынести Зама подышать свежим воздухом... - Зама? Кто, во имя Аида, этот Зам? - Разве ты не знаешь? Мой попугай. - Она указала на стоящую в углу клетку, которую я не заметил. - Ты ведь помнишь, Гортина, что я вчера вечером велел тебе избавиться от этого попугая. Продолжай. - Я быстро шла по коридору - может быть, даже бежала, так как Зам громко разговаривал и я боялась, что он тебя разбудит, - и налетела на этого фессалийца. Он сказал, что один из светильников угодил ему в глаз, и назвал меня длинноволосой грейской сучкой! - Не слишком лестное определение, - согласился я, с трудом сохраняя серьезность и не осмеливаясь смотреть на Гекамеду. Если бы кто-нибудь из нас засмеялся, думаю, Гортина начала бы обрабатывать ремнем нас. - Поэтому я избила его, - невозмутимо закончила она. И прежде чем я успел открыть рот, чтобы ответить - ибо, несмотря ни на какие оскорбления, я не собирался терпеть в своих покоях подобные сцены, - Гортина подобрала клетку с попугаем и исчезла, захлопнув за собой дверь. Я повернулся к Гекамеде. Она изо всех сил старалась не рассмеяться, поскольку ничто так не объединяет людей, как общее веселье. Глядя на нее, я забыл о Гортине, и Гекамеда внезапно осознала, что стоит передо мной в одном хитоне. Ее лицо и шею залила краска, глаза смущенно опустились, и девушка, повернувшись, быстро зашагала к своей комнате. Оставшись один, я отправился на поиски Ферейна узнать степень полученных им повреждений. Я нашел его смазывающим спину каким-то дешевым маслом, настолько зловонным, что я сразу же вышел, зажав пальцами нос. Не удовлетворенная утренними достижениями, которых хватило бы кому угодно, кроме греянки, Гортина вскоре нашла очередную возможность причинить неприятности. |
