|
– Как… Как он себя чувствует? – спросила она, с тревогой ожидая ответа. Посол обернулся: – Не расскажете ли вы, доктор? Коренастый мужчина заговорил, медленно направляясь к ней. – Состояние серьезное, но не дает оснований для опасения. Для какого либо опасения. Он заставил меня поверить в чудо. Шпагу, должно быть, отвел его ангел хранитель. Главная опасность для него – большая потеря крови. Но я полагаю, что он потерял не столько крови, чтобы не суметь выкарабкаться. Ее глаза всматривались в это строгое доброжелательное лицо, и оттенок безжизненности исчезал с ее черт. Вновь заговорил Лальмант. – Мы хорошо позаботимся о нем и продержим его здесь, пока он не будет огражден от всяких покушений против него. – Кто это сделал? Это известно? – спросила она. Резкий голос Виллетарда тут же раздался в ответ: – Ваше письмо с предупреждением, полагаю, говорит именно об этом. Он не спеша присоединился к группе разговаривавших. Она сразу поняла смысл сказанного. – Инквизиторы? О, нет. Но Виллетард продолжал настаивать. – Разве не поступают они так с теми, кого, возможно, невыгодно подвергать аресту? – Все же, я так не думаю. И, так или иначе, я точно знаю, что планировался только арест месье Мелвила. Я узнала это от мессера Корнера – одного из инквизиторов. Кроме того, месье, инквизиторы – не наемные убийцы. – Я придерживаюсь своего мнения, – сказал Виллетард. – О, но я знаю, что вы заблуждаетесь. Инквизитор Корнер приходил повидаться с моим отцом сегодня вечером не только для того, чтобы сообщить, что будет произведен этот арест, но и для того, чтобы пригласить его присутствовать завтра на допросе мистера Мелвила, чтобы отец мог заявить то, что ему известно в пользу месье Мелвила. – Видите, – сказал Лальмант Виллетарду. – Он даже, как будто, не противился аресту, и потому теперь мы знаем, что это не была попытка арестовать его. Я возвращаюсь к своему первому предположению, что это – работа того подлого барнаботто Вендрамина. Этот пес не терял времени даром. – Кого вы назвали? Она задала вопрос столь быстрым и встревоженным тоном, что Лальмант на мгновение удивленно воззрился на нее, прежде чем ответил: – Вендрамин. Леонардо Вендрамин. Вероятно, вы знаете это имя? Недоверие отразилось на ее бледном лице. – О, нет! Это так же невозможно, как и первое. – Вот! – вдруг не вытерпел Виллетард. – Я говорю то же самое. Вендрамин никогда не осмелился бы. – Он уже однажды осмелился. – Да, но изменились обстоятельства… – Именно изменившиеся обстоятельства позволили ему вновь осмелиться, – сказал проницательный Лальмант. – О чем вы? – спросила она. И тут она узнала от Лальманта не только о предыдущей попытке убийства, но также и о дуэли, в результате которой Вендрамин был ранен. Намеренно или нет, но Лальмант не рассказал ничего определенного о предлоге ссоры, однако не оставил сомнения в том, что ее затеял Вендрамин. – Дело в том, что этот барнаботто был должен месье Мелвилу около тысячи дукатов, которые он брал взаймы, и я не могу отогнать подозрение, что Вендрамин пытался избавиться от долга с помощью удара шпаги. Как вы понимаете, мадемуазель, я не придерживаюсь высокого мнения о месье Вендрамине. Изотта стояла перед ним, переменившаяся в лице, и непроизвольно терзала в руках перчатки тем нервным движением, которое некогда причинило такой ущерб ее вееру. Наконец последовало: – Могу я… Могу я увидеть его? Это возможно? Лальмант взглянул на Делакосте, и тот сложил губы в глубоком сомнении. |
