– Будет лучше, друг Ризад, если ты отдашь мне свой меч. На время, пока не прибудет наш Старший.

Не колеблясь, Блейд вытащил клинок и протянул его молодому сотнику: так, как подают союзнику – рукоятью вперед, острием к себе. Хасра бережно принял оружие и принялся с любопытством рассматривать его; вдруг, с легким возгласом, он поднес лезвие к самым глазам.

– Рука и Башня! Клянусь небесами! – юноша уставился на Блейда еще с большим удивлением, чем раньше, казалось, он даже забыл про его красавицу сестру. – Нет, у такого человека я не вправе отбирать оружие. Прости меня. Старший! – поклонившись с церемонной вежливостью, Хасра почтительно вернул разведчику клинок.

Блейд сунул меч за пояс, рядом с небольшим кошелем, где хранился его талисман, розовый шарф Эдары, и умиротворенно вздохнул. Наконец‑то он добрался до мест на прекрасном Катразе, где уважают сануров – особенно таких, которые носят длинные мечи с таинственными знаками. Хорошо бы только узнать имя владетеля этого гостеприимного удела.

– Чья это страна, сотник? – он обвел широким жестом горы, степь и далекий лес на горизонте – Куда мы попали!

– Земли Талхаба… Мы же – его люди! – парень обернулся к ущелью, из которого четверть часа назад вылетел его отряд. – А вот и сам Талхаб! Думаю, Старший, сейчас ты будешь сильно удивлен

Подняв взгляд, Блейд увидел скакавшего к ним быстрым аллюром всадника. Солнце светило ему прямо в лицо, но он смог разобрать, что незнакомец – крепкий высокий мужчина лет тридцати пяти, с темными глазами и упрямым подбородком. Держался он уверенно, властно. Местный вождь? Вероятно, так…

Всадник приближался. Блейд приложил руку козырьком ко лбу и вздрогнул. Если не считать более светлых волос, Талхаб походил на него словно родной брат‑близнец.

ГЛАВА 11

Они сидели у камина в глубине огромного пещерного зала, освещенного десятками толстых свечей из желтого воска Около противоположной стены, у длинных столов, возились женщины, прибирая посуду и остатки обильной трапезы, едва ли не пира, в котором принимали участие сотни две человек. За рядами массивных столов вдоль стены пещеры тянулась трехъярусная галерея – прочное сооружение из бревен и толстенных досок с несколькими широкими лестницами. С балконов второго и третьего этажей открывались входы в отдельные пещеры – ниши, где обитали ближние Талхаба со своими семьями, под галереей зияли широкие проемы, что вели в глубь горы – к мастерским и кладовым, к горячим и холодным источникам, к рудникам. Пещерный комплекс был сухим, просторным и теплым – сказывалась близость подземного огня, – и места тут хватило бы на пять поколений талхабовых потомков

Сейчас в пещерах жили тысячи две человек, не больше. Люди все‑таки предпочитали селиться снаружи, в прочных бревенчатых домах, в нешироких плодородных долинках, пробитых в горах стремительными водными потоками. Здесь, защищенные от холодных зимних ветров, располагались их усадьбы, их пастбища и пашни, сады, огороды и пасеки, рядом были степь и лес, охотничьи угодья. Пещеры же служили, в основном, складами и, на случай осады, крепостью, в которой обитал Талхаб, вождь, со своими воинами. Однако никто из старожилов не помнил, чтобы великаны из башен когда‑нибудь появлялись в этих краях, их князья предпочитав вообще не замечать, что на севере кто‑то живет. А меж собой племена сануров не воевали.

Между креслами из темного гладкого дерева, в которых сидели хозяин и гость, располагался столик с кувшином хмельного, огромными бронзовыми чашами и блюдом с медовыми сотами – на закуску. Было часов пять пополудни, спокойное послеобеденное время. Из широкого туннеля, что вел наружу, струился слабый дневной свет, смешиваясь с бликами яркого пламени, игравшего в камине, и сиянием восковых свечей; свежий весенний ветерок беспрепятственно гулял по залам, переходам и балконам галереи, разгоняя застоялый воздух.