|
- Вы, кажется, спите? Прошу прощения, что толкнул вас на мосту. Я же вас не узнал... и, конечно, не следовало бы... только мне почудилось, будто вы судейский с приказом о взыскании - вы ведь в черном были. Черт! Я уж думал, что Натан решил меня зацапать. - И мистер Уильям глупо захохотал. Он, несомненно, находился под сильным воздействием горячительных напитков. - Вы оказали мне великую честь, кузен, приняв меня за судебного пристава, - с величайшей серьезностью ответил Гарри, садясь на постели, но не снимая высокого ночного колпака. - Черт побери! Я принял вас за Натана и решил было искупать вас в речке. За что и прошу извинения. Дело в том, что я выпил в хекстоновском "Колоколе", а в хекстоновском "Колоколе" пунш очень недурен. Э-эй, Дэвис! Пуншу, да поскорее! - Я уже выпил свою дневную порцию, кузен, да и вы, по-моему, тоже, - продолжал Гарри с тем же невозмутимым достоинством. - А-а, вы хотите, чтобы я убрался отсюда, кузен как бишь вас там? - помрачнев, заявил Уильям. - Вы хотите, чтобы я ушел отсюда, а они хотят, чтобы я шел сюда, а я идти совсем и не хотел. Я сказал: да провались он в тартарары... вот что я сказал. С какой стати я стану утруждать себя - тащиться темным вечером сюда и оказывать любезность человеку, до которого мне нет никакого дела? Мои собственные слова. И Каслвуда тоже. Какого черта должен он идти туда? Вот что сказал Каслвуд, и миледи тоже, но баронесса требует вас к себе. Это все баронесса! Но коли она чего-нибудь хочет, так надо слушаться. Ну, вставайте, и пошли! Мистер Эсмонд произнес эту речь с самой дружеской непринужденностью и невнятностью, не договаривая слова и быстро расхаживая по спальне. Но она взбесила молодого виргинца. - Вот что, кузен! - вскричал он. - Я и шагу отсюда не сделаю ни ради графини, ни ради баронессы, ни ради всех моих каслвудских родственников вместе взятых. А когда хозяин явился с пуншем, который заказал мистер Эсмонд, его постоялец гневно потребовал из постели, чтобы он выдворил из спальни этого пьянчугу. - Ах, пьянчугу, табачник ты эдакий? Пьянчугу, краснокожий ты чероки? - взвизгнул мистер Уильям. - Вставай с кровати, и я проткну тебя шпагой! И почему только я не сделал этого сегодня, когда принял тебя за судебного пристава, за проклятого крючкотвора, подлого пристава! - И он продолжал выкрикивать бессвязные ругательства до тех пор, пока хозяин с помощью полового, конюха и всех трактирных завсегдатаев не вывел его из комнаты. После этого Гарри Уорингтон свирепо задернул занавески своей кровати и, несомненно, в конце концов уснул крепким сном в своем шатре. Утром хозяин гостиницы держался со своим молодым постояльцем куда более подобострастно, так как узнал теперь его полное имя, а также кто он такой. |
