|
Из Бристоля в Ват, из Бата через Солсбери в Винчестер, Хекстон - к отчему дому; они наизусть знали этот путь и много раз проделывали его по карте. Если мы попробуем вообразить нашего американского путешественника, то мы увидим перед собой красивого молодого человека, чей траурный костюм делает его еще более интересным. В гостинице пухленькая хозяйка за стойкой, обремененной фарфоровыми кружками, пуншевыми чашами, пузатыми позолоченными бутылями с крепкими напитками и сверкающими рядами серебряных фляг, благосклонно смотрела вслед молодому джентльмену, когда он, выйдя из почтовой коляски, переступал порог общей залы, откуда подобострастный коридорный с поклонами провожал его наверх в самый дорогой номер. Изящная горничная, получив от него чаевые, делала ему свой лучший реверанс, а Гамбо, расположившись на кухне, где местные завсегдатаи попивали эль возле пылающего очага, хвастливо повествовал о великолепном поместье своего господина в Виргинии и о несметных богатствах, которые ему предстоит унаследовать. Коляска мчала путешественника вперед, открывая его взору картины, прелестней которых ему не доводилось видеть. Если и в наши дни английские пейзажи способны очаровать американца, невольно сравнивающего красивые леса, сочные пастбища и живописные старинные деревушки метрополии с более суровыми ландшафтами своей страны, то насколько больше чаровали они Гарри Уорингтона, до той поры знавшего лишь длившиеся чуть ли не целый день поездки через болота в глухие леса Виргинии от одного бревенчатого дома к другому и вдруг очутившегося среди деловитого оживления английского лета! Да и почтовый тракт прошлого века ничем не напоминал нынешние заросшие травой пустынные дороги. По нему одна за другой катили кареты и скакали всадники, окрестные селения и придорожные гостиницы кипели жизнью и весельем. Громоздкий фургон с колокольцами, запряженный тяжеловозами, стремительная почтовая карета, за два дня покрывающая расстояние между "Белым Конем" в Солсбери и "Лебедем о Двух Шеях" в Лондоне, вереница вьючных лошадей, еще встречавшихся в те дни на дорогах, золоченая дорожная коляска сиятельного лорда, запряженная шестеркой с форейторами на выносных лошадях, огромная колымага деревенского помещика, влекомая могучими фламандскими кобылами, фермеры, легкой рысцой трусящие на рынок, деревенский священник, едущий в кафедральный город на почтенной Клецке вместе е супругой, сидящей у него за спиной на подушке, - вот какой пестрый калейдоскоп развертывался перед нашим молодым путешественником. Когда коляска проезжала через зеленый деревенский выгон, Ходж, молодой батрак, снимал шапку, молочница Полли почтительно приседала, а белоголовые детишки оборачивались и что-то весело кричали. Церковные шпили горели золотом, соломенные кровли сверкали на солнце, величественные вязы шелестели летней листвой и отбрасывали на траву густую лиловатую тень. |
