– Понял, – признал я без особой охоты.

    – Конечно. Потому что ты знаешь: если прервется и твоя Планетарная стадия, вы снова окажетесь доступны друг для друга.

    – Разве это не так? – спросил я довольно сухо.

    – Не совсем. Подумай: если бы всякий, в великом множестве обитаемых времен, пройдя Планетарную пору своего бытия, оказывался здесь, у нас, – какая толчея тут царила бы. А раз ее нет, то вывод можешь сделать один: на Ферме оказывается в конце концов лишь тот, на кого мы – Фермер и я – сможем положиться всегда и во всем. И не только тогда, после окончательного прихода к нам, когда ни у кого не остается выбора, – но и в пору, когда выбор есть, как он есть сейчас у тебя: ты можешь принять мое поручение, но можешь и отказаться, твоя воля свободна. Решаешь ты сам.

    – А уж потом решать будете вы – так следует понимать?

    – Совершенно правильно. Так вот, капитан, я не хочу, чтобы ты, ради скорой встречи с нею, стал рисковать там, где не нужно. Я желаю, чтобы ты выжил.

    – Не знал, что ты меня так любишь.

    – Ты вообще многого еще не знаешь… Но вот мы и пришли. Поднимемся.

    Мы поднялись по крутой лестнице наверх – в Место, откуда видно все.

    – Теперь смотри, – сказал Мастер, когда необъятное пространство распахнулось перед нами, как витрина ювелирного магазина, где бриллианты, и рубины, и изумруды, и сапфиры лучатся на черном бархате, и ранняя седина туманностей, видимых так, словно ты уже приблизился к ним на последнее допустимое расстояние, лишь оттеняет молодую черноту Мироздания. – Смотри внимательно. Приближаю…

    Затаив дыхание, я смотрел, как неисчислимые небесные тела пришли в движение. Я понимал, конечно, что это всего лишь оптический эффект, а точнее – наши взгляды проходили сейчас через какое-то иное пространство; но впечатление было таким, как будто Мастер и на самом деле повелевал движением миров.

    – Видишь? Это Нагор.

    – Что значит Нагор?

    – Так называется то шаровое скопление, о котором я говорил. Теперь обрати внимание на соседние шаровые скопления, подобные Нагору. Видишь? Ну вот – одно, два, три… всего их шесть.

    – Очень похожи.

    – За одним исключением: там нет обитаемых планет.

    – Почему нет?

    – Этого мы так и не поняли. Видимо, была какая-то неточность при Большом Засеве. Может быть, повлияли какие-нибудь гравитационные или магнитные эффекты… Одним словом, все досталось Нагору, и ничего – остальным. Предположений у нас немало, но ни одного, в котором не было бы противоречий.

    – По-моему, тоже. Повторите засев – и дело с концом.

    – Разве ты забыл правило: если в нужном направлении есть хоть одна живая планета, то засевать извне ни в коем случае нельзя: чтобы не возникла форма жизни, противоречащая уже имеющейся по соседству, – иначе возникнет опасность столкновения прежней и новой жизни, пусть и в далеком будущем. Забыл?

    – Проще, Мастер: никогда не знал.

    – Да, прости: вечно забываю, что ты у нас практик.