стрельба с северной башни. Ей отвечали откуда-то из-за водокачки.

   Шел ночной бой - неожиданный, стремительный, жестокий.

   А старый Чен полз и полз вверх по каменным ступенькам. Наконец уронил

голову на холодный мрамор.

   Лишь один шаг остался до верхней площадки. Двадцать шагов отделяли Чена

от запертой лаборатории, в которой, привязанные к интегратору, Щеглов и

Петерсон с надеждой прислушивались к звукам боя.

   Но у каждого в жизни бывает последний рубеж, дальше которого

продвинуться уже нельзя.

                                   Глава 22

   Конец "Властелина мира"

   С наблюдательного пункта - громадной секвойи, откуда был виден почти

весь Гринхауз, - сообщили, что в расположении врага происходит нечто

непонятное:

   слышалась приглушенная стрельба, а затем группа вооруженных людей

провела по двору двух арестованных.

   - Это Щеглов и Чен! - вскрикнул Лымарь. - Нужно немедленно начинать

наступление. Их еще можно спасти!

   Собственно, к штурму было все готово. В глубокой ложбине перед

Гринхаузом было сосредоточено несколько сот бойцов; артиллеристы и

минометчики заканчивали последние приготовления. Но все равно, приказ

просачиваться в расположение врага отряд получил лишь с наступлением

сумерек.

   Один за другим, стараясь не выдать себя ни одним звуком, бойцы выходили

из ложбины, ползли через кустарник и исчезали в отверстии колодца. Вентиль

был закрыт полностью, но вода наполняла трубу почти до половины.

   Что ждало этих отважных людей там, впереди?

   Непобедимые в своей массе, партизаны в минуты передвижения по трубе и

выхода из нее становились бессильными. Каждого из них могла встретить пуля

или цепкие пальцы вражеских солдат. Но никто не уклонился от опасного и

тяжелого задания.

   Вместе со всеми пошел и Михаил Лымарь. Его не пускали, но он все же

настоял на своем, ссылаясь прежде всего на то, что никто кроме него не

знает товарища Щеглова.

   Бывают минуты большого возбуждения, когда человек, совершив ряд

поступков, позже не может вспомнить ничего, кроме самого главного.

Сознание, направленное на выполнение задачи, обходит несущественное, не

фиксирует деталей.

   Именно так случилось с Лымарем.

   Париме не позволили пойти в бой. Она проводила Михаила к выходу из

ложбины, тщательно проверила, как прилажено у него оружие, зачем-то

застегнула пуговицу на воротнике его гимнастерки, прильнула всем телом,

прошептала по-малайски какую-то фразу, поцеловала и легонько подтолкнула в

плечо:

   - Иди!

   Михаил хотел на миг задержать ее, сказать что-то очень теплое, очень

хорошее, но девушка выскользнула из его объятий и скрылась в темноте.

   Что она ему сказала?.. "Люблю?"... "Жду?"...

   Он этого не знал. Различные языки существуют как бы нарочно, чтобы люди

не могли понимать друг друга. Но каждое слово на любом языке может звучать

по-разному. Незначительное изменение в ударении, сила, тембр звука

определяют не только содержание слова, но и отношение одного человека к

другому. И эти оттенки воспринимаются не ухом, а сердцем.

   Сердце Лымаря почувствовало: "Она любит! Любит по-настоящему, искренне,

сильно".