Это было страшно, однако оставалась надежда на то, что, если партизаны

попробуют приблизиться, "излучатель" парализует их волю, заставит бежать

без оглядки.

   Но вот при свете фар на расстоянии в несколько сот метров Харвуд увидел

людей, двигавшихся навстречу ему с круглыми коробками-минами в руках. Они

шли неуверенной походкой, пошатывались, но шли!

   Харвуд включил максимальное усиление. Это был предел "излучателя

власти", - лучи такой мощности, которые должны были согнуть кого угодно.

   Партизаны уже не могли идти. Они падали на шоссе, но все равно ползли,

- ползли вперед со своими страшными минами.

   И Харвуда охватил ужас. Он не заметил касок на головах малайцев, забыл,

что даже тонкий слой металла задерживает значительную часть

ультравысокочастотных колебаний. Но если бы Харвуд и вспомнил, это не

придало бы ему храбрости. Привыкнув к холодным и безразличным машинам,

поверив полностью в их могущество, он впервые столкнулся с людьми, которые

готовы были встретить смерть непобежденными, смерть не во имя денег и

славы, а во имя будущей жизни.

   Его "излучатель" мчался прямо на них. Через несколько секунд они

погибнут, взорвавшись на собственных минах. Неужели же они выдержат

двойной натиск - разрушительных лучей и страха перед стальным гусеничным

чудовищем?!

   Не выдержал сам Харвуд.

   Уже не в состоянии затормозить, повернуть "излучатель" назад, он резко

дернул на себя левый рычаг управления.

   С истошным завыванием, ломая по пути кустарники и небольшие деревья,

"излучатель" ринулся влево, вниз по крутому склону. Напрасной была попытка

остановить его стремительное движение. Разогнавшись в ложбине, машина

подпрыгнула на одном из бугров как на трамплине, и, лязгая в воздухе

гусеницами, поблескивая рефлекторами, в которых отражалось багряное

зарево, пролетела метров десять и с размаху шмякнулась в упругую, липкую

топь.

   Мотор еще работал. Стальные траки двигались, устремлялись вперед. Но

многотонная стальная махина, не трогаясь с места, начала погружаться в

трясину.

   - Вылезайте! Быстрее! - выкрикнул Харвуд, ухватив Паркера за воротник.

Но миллионер лишь визжал, отбиваясь руками и ногами.

   - Черт с вами! Подыхайте, старая обезьяна! - Харвуд схватил драгоценный

портфель, пистолет, открыл крышку люка и вылез, высматривая местечко

посуше и понадежней.

   К болоту подбегали партизаны. На багряном фоне мрачного неба

обрисовался силуэт высокого широкоплечего человека в странной каске. Это

был один из тех, кто пересек Харвуду путь и выстоял перед интегратором.

   Бешеная злоба охватила Харвуда. Он прицелился и выпустил в этот силуэт

весь магазин своего пистолета. Человек пошатнулся и упал.

   - Издохни! Издохни! - прошипел Харвуд. Он отшатнулся непроизвольно, так

как мимо уха просвистела пуля, поскользнулся... и попал под один из

кронштейнов вращающихся рефлекторов.

   Несколько секунд, пока работал мотор, стальной рычаг тащил за собой

Харвуда, сдирая с него кожу, ломая ребра.

   Но Харвуд этой боли не ощутил. Сверхвысокочастотные колебания,

сконцентрированный до высшей степени поток самых жесточайших страданий

врезался в него, в своего создателя.

   Ничто не могло остановить этот поток: конструкция "излучателя" была

безукоризненной, и после остановки мотора резервные источники тока

включились автоматически, а когда болото засосало первый интегратор,

самостоятельно включился запасной.