Вот тебе и на. Мы это ожидали после ядерной войны. А катастрофа

пришла с какими-то скребнями, которые всех заскребли насмерть.

Позорище.

На фоне эпохальных событий было неудобно выяснять персональные

моменты.

-- А как вы меня нашли?

-- По сигналам твоего прибора спутниковой навигации. Федянин

сообщил нам твои позывные. Но ему сейчас не до тебя, он

охраняет какой-то ядерный реактор.

Нина включила приемник и его тюнер прошелся по диапазонам. На

средних и длинных волнах вообще ничего, только в FM словилась

передача с европейского спутника насчет мировых потрясений.

В новостях было про панику на биржах, про погром Ливерморской

Национальной Лаборатории с уничтожением всех ускорителей и

токамаков, про выход из строя многих коммуникационных систем,

включая спутниковые ретрансляторы и компьютерно-сетевые

маршрутизаторы, отчего выпали в осадок большие сегменты

Интернета, говорилось о пожаре в космическом центре имени

Кеннеди, об опустении Кремниевой Долины. О том, что в Западной

Африке многие деревни превратились в сплошные инкубаторы.

Беспрерывная инкубация личинок типа А приводит к быстрому

летальному истощению людей. Летучие личинки типа С,

питающиеся кровью, вызвали массовый падеж скота.

-- Ну, молодой человек, а какие подвиги вы сегодня совершили?--

спросил Файнберг, как ни в чем не бывало.

Я рассказывал, удивляясь одновременно тому, что произошло со мной

в подземелье и с миром вообще.

И тело мое как будто расплывалось, растягивалось,

превращалось в пучок переливающих нитей, и нити эти

разлетались в разные стороны, на многие-многие километры.

А доктор Файнберг, слушая меня, принимал какие-то решения.

В итоге машина остановилась возле распластанного современного

здания. Я кое-как выбрался наружу и сразу понял, что это

медицинское учреждение.  Около входа, прямо на въездном пандусе

расположились раненные, травмированные, обоженные, в кровавых

потеках, заблеванные, искалеченные, плохоперевязанные. Они ждали

очереди и ждали долго, лишь изредка стеная.  Но вот меня двое

санитаров мигом уложили меня на каталку, провезли мимо

страждущих, затем подняли на лифте, пропустили через рентген и

сноровисто загипсовали. Естественно, что мои вещички, и шлем, и

винтовка были сложены в шкафчик.

В процедурный кабинет вошел какой-то врач вместе с Файнбергом,

они оба внимательно и настороженно посмотрели на мой

татуированный живот. И врач, напустив весьма озабоченный вид,

сказал:

-- Давайте-ка его сначала на томограф.

Меня снова загрузили на каталку, подняли на другой этаж, где

не было ни срача ни пострадавших, закатили в белый зал. И с

легким шипением мое тело было пропущено через нечто,

напоминающее торпедный аппарат. Минут за десять-пятнадцать.

Выползаю я из компьютерного томографа, где меня ввели

в ядерно-магнитный резонанс, и уже не вижу ни врача, ни

медсестры.

Меня поджидало трое людей, мало похожих на медперсонал; по стилю

поведения -- рэкетиры, по форме одежды -- клерки, по некоторым

ухваткам -- менты. В руках у одного из них были мои

томографические снимки.

-- Ребята, вы, кажется, меня с кем то спутали.-- поспешил

заявить я.

Они, не поздоровавшись, сдернули меня с каталки, и подперев с

обоих сторон, быстро потащили, куда им надо. По пустому коридору

в лифт, совсем другой, чем тот, на котором я приехал, узкий и

темный, оттуда в подвал, из подвала во двор.