Они взяли «лендровер» Моллисона, намереваясь проехать на нем сколько возможно по грязным лесным дорогам. В «лендровере» их так трясло, что казалось, к концу путешествия в зубах не останется ни одной пломбы. Моллисон был либо очень опытным водителем, либо просто сумасшедшим. Временами складывалось впечатление, что дорога вообще кончилась и они едут прямо по целине – мшистому лесному ковру, сбрасывая лишний груз на переправах через речки или на скалах. Но в конце концов даже Моллисон вынужден был сдаться. Дальше надо было идти пешком.

На Ребусе были старые, почтенного вида горные ботинки, кожа которых так задубела, что ему было трудно шевелить пальцами. Моллисон выдал ему непромокаемые, заляпанные засохшей грязью брюки и засаленную куртку. Когда замолк мотор ‹ лендровера», лес опять погрузился в первозданную тишину.

– Видел первый фильм о Рэмбо? – шепотом спросила Шивон. Ребус посчитал ответ излишним и повернулся к Бримсону:

– Почему вы оставили службу в Королевских военно‑воздушных силах?

– Наверное, просто устал от нее. Надоело выполнять приказы людей, которых ты в грош не ставишь.

– Ну а Ли? Говорил он когда‑нибудь, почему покинул ОЛП?

Бримсон пожал плечами. Глядел он вниз, на землю, чтобы не споткнуться о корни и не угодить в лужу.

– Должно быть, по сходной причине.

– Но сам он этого не говорил?

– Нет.

– Так на какие же темы вы с ним беседовали?

Бримсон вскинул на него глаза:

– На самые разные.

– Он был легок в общении? Ссор между вами не возникало?

– Раза два мы спорили с ним о политике, о том, как устроено у нас все. Я и думать не мог, что он способен съехать с рельсов. Я бы как‑нибудь помог ему, если б заметил признаки.

Рельсы. Слово это больно ударило Ребуса, перед ним возникла картина, как стаскивают с рельсов тело Энди Каллиса. Он думал, помогали ли Энди его посещения или же наоборот, лишь служили горьким напоминанием, как хотела сказать, но так и не сказала в машине Шивон накануне вечером. Может быть, она имела в виду, что его потребность лезть в чужую жизнь не всегда приносит пользу.

– И далеко нам еще идти? – спросил Бримсон у Моллисона.

– Еще часик туда и столько же обратно. – У Моллисона на плече болтался рюкзак. Окинув взглядом своих спутников, он задержал его на Ребусе. – А вообще, если быть точным, не час, а наверное, полтора.

Еще в доме Ребус рассказал Бримсону часть истории и спросил, упоминал ли Хердман в разговоре с ним эту свою миссию. Бримсон мотнул головой:

– Но я помню ее из газет. Тогда поговаривали, что вертолет был сбит бойцами ИРА.

Теперь, в начале подъема, подал голос Моллисон:

– Они сказали мне, что ищут доказательства того, что вертолет был сбит снарядом.

– Выходит, их интересовали не поиски тел? – спросила Шивон. Она переоделась в теплые носки и заправила в них брюки. Ее ботинки производили впечатление новых, а может, просто мало ношенных.

– Ну, наверное, и это тоже. Но больше всего их занимала причина катастрофы.

– И сколько их было? – спросил Ребус.

– Человек шесть.

– И они сразу заявились к вам?

– Думаю, они пообщались с горными спасателями, которые порекомендовали меня как отличного проводника. – Он помолчал. – Правду сказать, конкуренция здесь небольшая. – Он вновь помолчал. – Они дали мне подписать договор о неразглашении.

Ребус бросил на него быстрый взгляд:

– До или после?

Моллисон почесал за ухом:

– Да прежде всего. Сказали, что так положено.