— Значит они не будут вывешивать плакаты несмотря на то, что вступительные взносы положительно сказываются на Департаменте спорта? Только потому, что она одна из них?

После того, как Бычья Шея бросил плакат к его ногам возле закусочной, это были даже не столько вопросы, сколько способ прояснить это у себя в голове. В каком-то смысле он чувствовал себя так же, как в десять лет, когда брат его лучшего друга усадил младших ребят и растолковал им всю правду жизни. Сейчас, как и тогда, у Скотта было смутное представление о целом, но детали по-прежнему поражали его.

— Их заменят на новые, — сказал Майк. — Я знаю, потому что состою в комитете. Это была идея мэра Куглина. Ты же знаешь Дасти — король компромиссов. На новом плакате будет стадо индюков, бегущих по Мэйн-Стрит. Мне это не нравится, и я не голосовал за это, но я понимаю их логику. Город даёт департаменту жалкие гроши, две тысячи долларов. Этого не хватает даже на обслуживание спортивной площадки, не говоря уж об остальном, чем мы занимаемся. Индюшачий забег приносит почти пять тысяч долларов, но сперва нам нужно рассказать о нём людям.

— Значит… просто потому, что она лесбиянка…

— Женатая лесбиянка. А для многих жителей это уже край. Ты же знаешь какой он — округ Касл, Скотт. Сколько ты тут прожил, двадцать пять лет?

— Больше тридцати.

— Вот-вот. И он довольно республиканский. Консервативно-республиканский. В шестнадцатом году за Трампа голосовало три четверти округа, и они считают, что наш твердолобый губернатор умеет ходить по воде. Если бы эти женщины держали всё в тайне, всё было бы в порядке, но ведь они не стали. Думаю, они просто не знали о политической обстановке в этих краях, либо очень глупы. — Он сделал паузу. — Хотя еда у них приличная. Ты бывал там?

— Ещё нет, — сказал Скотт, — но планирую.

— Что ж, долго не тяни, — сказал Майк. — А то придёшь через год в это же время, а там уже будет какое-нибудь кафе-мороженное.

ГЛАВА 2. «Холи Фрихоли»

Вместо того, чтобы пойти домой, как он намеревался, Скотт направился в город полистать своё новое приобретение и посмотреть на фотографии. Он шёл вдоль Мэйн-Стрит и ещё раз увидел то, что теперь называл Плакатом Дейрдре, в магазине товаров для рукоделия. Но больше нигде.

Майк продолжал говорить «они» и «эти женщины», но Скотт мыслил иначе. Всё дело только в Маккомб. Она была лицом этого партнёрства. Он думал, что Мисси Дональдсон была бы рада держать это в секрете. Этой половинке партнёрства не хватило бы смелости, чтобы обидеть и муху.

Но она пришла ко мне, подумал он. А это требовало мужества.

Да, и поэтому она ему понравилась.

Он положил «Светильники и мебель Новой Англии» на парковую скамейку и принялся бегать трусцой вверх и вниз по ступенькам эстрады. Хотел не поупражняться, а просто подвигаться. У меня будто шило в заднице, подумал он. Не говоря уж о раскалённых углях под ногами. И это было не похоже на привычный подъём по ступенькам: он будто пружинил по ним. Он повторил это с полдюжины раз и вернулся к скамейке, с удивлением обнаружив, что совсем не запыхался, а пульс лишь слегка ускорился.

Он достал телефон и позвонил доктору Бобу. И первым делом Эллис спроси о весе.

— Сегодня утром был 204, — ответил Скотт. — Послушайте, вы…

— Значит это продолжается. Ты поразмыслил над тем, чтобы серьёзнее и глубже покопаться в этом? Потому что потеря сорока фунтов — плюс-минус — это серьёзно. У меня всё ещё остались связи в «Масс Дженерал», и думаю, что полное обследование от головы до пят не будет стоить тебе ни дайма.