— Они могут найти способ обратить это, — сказала она и повернулась к Эллису. — Вы — доктор. Скажите ему!

— Говорил, — ответил доктор Боб. — Много раз. Скотт отказывается. Сначала я подумал, что с ним было что-то не так — с головой — но изменил своё мнение. Очень сомневаюсь, что наука способна разобраться с этим. Это может прекратиться само по себе… даже обратиться… но не думаю, что даже лучшие врачи мира способны понять это, не говоря уж о том, чтобы определить, как это влияет на него — положительно или отрицательно.

— И у меня нет желания провести остаток моей программы по похудению в больничной палате или государственном заведении, находясь под наблюдением, — сказал Скотт.

— Или, полагаю, как объект всеобщего любопытства, — сказала Дейрдре. — Я знаю, каково это. И очень хорошо.

Скотт кивнул.

— Значит вы понимаете: всё сказанное в этой комнате, должно в ней и остаться.

— Ну, а что будет с тобой? — вырвалось у Мисси. — Что будет с тобой, когда ты лишишься веса?

— Не знаю.

— Как ты будешь жить? Не будешь же ты… ты… — Она в беспокойстве оглянулась по сторонам, надеясь, что кто-нибудь закончит предложение. Никто этого не сделал. — Не будешь же ты парить под потолком?

Скотт, который уже думал о такой жизни, только ещё раз пожал плечами.

Майра Эллис подалась вперёд, её кулаки были так крепко сжаты, что побелели.

— Ты боишься? Полагаю, должен.

— В том-то и дело, — сказал Скотт, — что нет. Боялся в начале, но сейчас… не знаю… всё кажется в порядке.

На глазах Дейрдре выступили слёзы, но она улыбалась.

— Думаю, я понимаю тебя, — сказала она.

— Да, — ответил он. — Надеюсь.

Он думал, если кто-то из них и не сможет сохранить его тайну, то это будет Майра Эллис со всеми этими её церковными группами и комитетами. Но она сохранила. Они все сохранили. Они стали своего рода группой заговорщиков, собираясь раз в неделю в «Холи Фрихоли», где Дейрдре всегда держала для них столик с небольшой табличкой с надписью: группа доктора Эллиса. Ресторан всегда был полон посетителей, либо почти полон, и Дейрдре сказала, что после Нового Года, если ничего не изменится, им придётся открываться пораньше и ввести второй завтрак, обед и ужин. Мисси наняла су-шефа для помощи на кухне, и по совету Скотта, взяла на эту должность местного жителя — старшую дочь Милли Джейкобс.

— Она немного медлительная, — сказал Мисси, — но хочет всему научиться, и к началу летнего сезона будет чувствовать себя, как в своей тарелке. Вот увидишь.

Затем она покраснела и опустила глаза, поняв, что к тому времени Скотта может уже не быть.

Десятого декабря Дейрдре Маккомб зажгла рождественскую ёлку на площади Касл-Рока. На торжество собралась почти тысяча людей, включая хор старшеклассников, распевающих рождественские песни. На вертолёте прибыл Мэр Куглин, одетый в костюм Санта-Клауса.

Когда Дейрдре, стоя на помосте, объявила тридцатифутовое дерево «самой лучшей рождественской ёлкой в Новой Англии», раздался рёв аплодисментов и восторженных возгласов.

Зажглись огни, наверху закружились неоновые ангелы, и толпа принялась подпевать школьникам: Рождественская ель, о, рождественская ель, как же прекрасны твои ветви. Скотт был удивлён, увидев Тревора Янта, который пел и аплодировал вместе с остальными.

В тот день Скотт Кери весил 144 фунта.

ГЛАВА 6. Невероятная лёгкость бытия

У того, что Скотт считал «эффектом невесомости», имелись пределы.