|
Страшные события десятидневной давности внезапно состарили господина де Керкадью. Тем не менее он вскинул большую голову и в меру сил дал отпор чудовищному попранию сословной гордости: - Ты находишься под защитой этого самого дворянства, так будь любезен воздерживаться от своих республиканских дерзостей. - Голос дядюшки звенел от гнева. Алина, нахмурившись, окинула возлюбленного внимательным взглядом. - Что с тобой, Андре? Ты чем-то расстроен? Она сидела за столом, и, посмотрев на ее свежее, невинное лицо, такое прекрасное в обрамлении высокой прически с выбившимся из нее и упавшим на белую щечку густым локоном, Андре-Луи почувствовал, что его негодование остывает, уступая место благоговейному восторгу. - Я боюсь всякого, кто приближается к вам, не сознавая, по какой священной земле он ступает. - А, ветер переменился! Теперь нас будут потчевать Песнью песней, - поддел крестника господин де Керкадью. В глазах Алины засветилась нежность, а ее дядя продолжал добродушно подшучивать над Андре-Луи. - Ты полагаешь, что господину де Жокуру, перед тем, как он вошел в эту святыню, следовало снять башмаки? - Я бы предпочел, чтобы он просто держался подальше. Господин де Жокур - возлюбленный госпожи де Бальби, любовницы монсеньора. Не совсем ясно, в каких отношениях состоят эти два господина, но, думаю, их рога не затерялись бы среди этих великолепных трофеев. - Андре-Луи махнул рукой в сторону оленьих голов со стеклянными глазами. Сеньор де Гаврийяк переменил положение в кресле. - Я был бы весьма тебе признателен, если бы ты относился к моей племяннице хотя бы в половину той почтительности, которой требуешь от других. - И сурово добавил: - Ты опустился до скандальных сплетен! - Опустился? Нет, этот скандал такой громкий, что хоть уши затыкай. А заодно и нос. Невинная Алина, не понявшая предыдущий намек, внезапно покраснела и отвела взгляд. Андре-Луи, не обратив на это внимания, продолжал развивать тему: - Госпожа де Бальби, между прочим, фрейлина ее высочества. А теперь, сударь, эту честь оказали вашей племяннице и моей будущей жене. - Боже! - воскликнул господин де Керкадью. - На что вы намекаете? Чудовищно! - Согласен с вами, сударь. Это чудовищно. Вам остается только спросить себя, можно ли считать порочное подобие королевского двора подходящим местопребыванием для вашей племянницы. - Было бы нельзя, если бы я тебе поверил. - Вы мне не верите? - Андре-Луи удивился. - А собственным глазам и ушам? Вспомните, как эти люди приняли вчера наши новости. Известия, которые должны были вызвать бурю, подняли только легкую рябь на поверхности этого болота. - Воспитанные люди не выставляют свои чувства напоказ. |
