- Сам Верховный к  себе  забрал.  Как  увидел,  от  радости  чуть  не

заплясал.

     Неприятно дернуло под лопаткой, на миг толстый ковер под ногами зыбко

поплыл, осыпался мелким песком. Виктор вдруг подумал, что один из  пленных

- Месроп. Вроде и ушел один, но кто  знает!  Это  не  страшно,  но  плохо.

Сармату сейчас все по дуньке, но если Борис кинет  скрученного  магическим

узлом Месропа к ложу, а Месроп признается  во  всем,  что  нашепчут  ушлые

маги, - что тогда? Может, и впрямь - Серпухов?

     - Видел пленных? Какие из себя? - небрежно спросил Виктор.

     - Один худой, высокий, смуглый такой и глаза  раскосые.  Другой  тоже

худой, но поменьше, молодой да почти  лысый.  Зовут  смешно,  запамятовал.

Что-то про маму...

     Ученый со смешной  фамилией.  Точно.  Виктор  вспомнил,  как  молодой

парень втолковывал ему что-то умное, но неприятное.  Жалко,  что  попал  в

лапы к Борису. Быстро превратят умника в слюнявого идиота.

     Внезапно захлестнула  едкая  ненависть  к  магам.  Он  стиснул  зубы,

досчитал в уме до девяти и перевел дыхание. Надо сдерживаться,  сейчас  не

время для эмоций.

     После того, как Сармат назвал его  восприемником,  Виктор,  к  своему

удивлению,  вдруг  обнаружил,  что  только  в  эти  дни  он  ощутил   свою

сопричастность происходящему. Ушла отстраненность, и после ее исчезновения

он понял, что она была в нем всегда, невидимым  барьером  отделяя  его  от

мира. Жизнь легка, когда не соприкасаешься ни с кем и ни с чем. Теперь  же

он понял, что зависимость от людей, предметов и событий, угнетая душу, тем

не менее порождает и зависимость мира от его, Виктора, воли. Даже когда он

посылал сотню за сотней в бой, когда сам врубался в  гущу,  орудуя  мечом,

как мясник на бойне, даже тогда он не испытывал такой полноценности бытия.

Неужели два-три слова  Сармата  настолько  изменили  его  включенность  во

внешний мир! Хотя эти слова означали власть...

     Через несколько дней после свидания с Сарматом зашел Николай, коротко

сообщил о самочувствии Правителя, пристально глядел, ждал каких-то слов и,

не дождавшись, ушел.

     А  потом  явился  Борис.   Обсудили   дела,   договорились,   сколько

дружинников выделит Виктор на охрану зеркал, и  разговор  вдруг  зашел  об

ученых. Улыбаясь непонятно чему, маг сообщил, что им  давно  не  попадался

такой отменный экземпляр. Многие  в  сомнении,  предлагать  ли  ему  силу.

Разумеется, мощный ум воспримет ее в полном объеме без ущерба. Другое дело

- он может понадобиться именно как ученый. Есть масса идей, которые толком

даже проверить не удается. Увы, за силу приходится платить,  аналитические

способности и у ведущих магов ни к  черту  не  годятся,  даже  он,  Борис,

сейчас не в состоянии пройти элементарный тест  по  микропрограммированию,

ведь если показали дорогу к цели, ты не будешь  ползти  заросшими  тропами

даже с хорошим попутчиком.

     Виктор поначалу не понял, о чем идет речь, но  когда  Борис,  сплетая

словеса, как бы случайно упомянул  монастырь,  насторожился.