Натаха последовала примеру Сэмми. Кто там по графику дежурный? Не повезло ему.
– Уф… – сказала она, отдышавшись. – А я ему в лоб дала, чтоб не брехал. Зря?
– Правильно дала. Я этого не делал.
– Кэп, я за тебя кому хочешь закатаю в рог. Но, блин, у тебя же память вырубает! А вдруг сделал да не помнишь?
– И что тогда? – поинтересовался я мрачно.
Она зависла, долго думала, а потом сказала осторожно:
– Ничего… Наверное. Я её и не знала вовсе. Мало ли. Но всё таки, Кэп, лучше, чтобы это был не ты.
– Это был не я. Теперь легче?
– А точно? Потому что…
– Вся моя одежда на месте. А такое учинить и не уляпаться невозможно.
– Ой, да, я не подумала… – Натаха опять позеленела, но сдержалась. – А точно вся?
– У меня её не магазин. На мне футболка, в тумбочке футболка, да Сэкиль в рубашке моей вчера ушла.
– Так ты и её вчера?!! – выпучила глаза Натаха. – Ну ты монстр, Кэп!
– Что ты несёшь? Нет, конечно.
– Я свою одесду постирара, – сказала Сэкиль. – Не у тебя зе просить? В твоей меня сетыре поместится!
– Ну что, тебе стало легче?
Натаха снова задумалась и неуверенно покачала головой:
– Нет. Теперь я думаю, что раз не ты, то кто? И где он? Но в столовую ты сходи, а то там Сэмми народ баламутит.
В столовой народ баламутит уже не Сэмми. Тот тихо сидит в углу и прижимает пустой стакан к фингалу. Хорошо его Натаха отоварила. Зато Станислав разоряется вовсю.
– И этому человеку мы доверили единственный пистолет? Да он же маньяк, кровавый убийца! И кого следующего он разделает? Тебя? Или тебя? – он тычет пальцами в наш скромный коллектив. На толпу собравшиеся не тянут, но для суда Линча их хватит.
– Стасик, завали ебало, – сказал я как мог спокойно.
– Сам ты завали вот это самое! Грубиян! Ты ответишь за своё злодеяние! По закону!
– По какому закону, Стасик? Что херню ты несёшь?
– По человеческому закону! Мы будем тебя судить!
– Судилка сломается.
– Люди, мы должны забрать у этого маньяка пистолет! Он без него, видите? Бояться нечего, арестуем его и спросим, где он его прячет!
– Стасик, заткнись, – сказала решительная Натаха. – Он этого не делал.
– Ах, не делал? – завизжал Станислав. – Так и знал, что вы его покрывать будете! А вот на это ты что скажешь?
Он достал из пакета тряпку и замахал ей перед Натахой, как тореадор перед быком. Тряпка подозрительно походит на мою рубаху, только выглядит она так, как будто кто то топтал её ногами, мыл ей пол, а потом ещё и вытер жопу.
– Это его рубашка, вы все знаете это! – на меня уставился указующий перст, и я задумался, кто делает Стасику маникюр. Неужели сам? Такой талант пропадает.
Собравшиеся закивали, нервно на меня оглядываясь. Мол, действительно, рубаха известная. Тут не так то много вещей у каждого, а рубах так и вовсе чуть. В основном футболки.
– Так смотрите же! На ней КРОВЬ! – возопил Стасик и развернул тряпку. – Я нашёл её в прачечной, он не успел замести следы!
Действительно, коричнево бурое пятно. Значит, не жопу ей вытирали. Интересный расклад. Я покосился на Сэкиль, она бурно замотала головой:
– Не знаю! Я её стират хотера!
– Это он убийца! Маньяк! Сатанист!
– А почему сатанист то, Стасик? – спросил я почти нежно. – Маньяк – понимаю, убийца – допустим. Но сатанист? Что навело тебя на такую мысль?
Я шёл на него, шаг за шагом. Остальные расступались, никто не спешил меня вязать. В конце концов я выдернул рубашку у него из рук. |