|
– Личная просьба. – Какая именно? – Не могли бы вы уделить мне всего час? Есть одно место, куда мне хотелось бы вас сво-зить. – Все равно, – сказал Сацуки и даже не спросила, что это за место. Ведь она уже решила следовать за этим человеком. Женщина жила в маленьком домишке на краю поселения. Дом – бедный, как и вся деревня. По склонам будто наслаивались друг на друга узкие рисовые чеки, бродил грязный и тощий скот. Дорога сплошь в лужах и рытвинах, несет навозом. По обочине носился здоровый пес, потряхивая возбужденным членом. С жутким ревом пронесся, разбрызгивая грязь, мотороллер. Вдоль дороги стояли полураздетые дети и провожали взглядом «мерседес» Нимита и Сацуки. Она вновь удивилась, только на сей раз – нищете, царившей по соседству с богатым курортом. Женщина была в годах. Сколько ей – около восьмидесяти? Грубая почерневшая кожа, глу-бокие распадки морщин по всему телу, сгорбленная. Платье в цветочек висело на ней. Войдя в хижину, Нимит сложил руки и поклонился. Женщина ответила тем же. Сацуки села за стол напротив женщины, Нимит расположился сбоку. Сначала они с жен-щиной о чем-то поговорили. А голос у нее не по годам сильный, отметила Сацуки. Да и зубы, похоже, все на месте. Затем женщина повернулась и взглянула прямо в глаза Сацуки. Острый взгляд. Немигающий. Сацуки поежилась, будто ее, как маленького зверька, заперли в тесной клетке, отрезали все пути к побегу. Затем она пришла в себя и поняла что ее прошибло потом. Лицо пылало, дыхание сперло. Хотелось немедленно выпить лекарство. Но нет воды. Бутылка минералки осталась в машине. – Положите руки на стол, – сказал Нимит. Сацуки сделала так, как ей велели. Старуха дотянулась и взяла правую руку Сацуки. Ладонь у нее маленькая, но крепкая. Ми-нут десять (а может, всего две или три) старуха молча сидела, держа Сацуки за руку, впившись в нее своими глазами. Сацуки лишь изредка смотрела на нее и свободной левой рукой вытирала пот со лба. Затем старуха глубоко вдохнула и отпустила руку. Повернулась к Нимиту и что-то сказала ему на тайском. Мужчина перевел на английский: – Она говорит, что в вашем теле камень. Твердый и белый камень. Размером с детский ку-лачок. Откуда взялся, она не знает. – Камень? – На камне том начертаны знаки, но – по-японски, она их не понимает. Что-то мелко выве-дено черной тушью. Камень – старый, и вы наверняка живете с ним долгие годы. Вам необходи-мо от него избавиться. Не сделайте вы это – умрете, вас кремируют и даже после этого останется лишь один камень. Старуха на этот раз повернулась к Сацуки. Долго и медленно говорила что-то. По тону Са-цуки поняла, что женшина говорит о чем-то очень важном. Нимит и на этот раз перевел: – Вы вскоре увидите во сне, как выползает огромная змея. Выползет она через отверстие в стене. Вся сплошь в зеленых чешуйках. Высунется примерно на метр, хватайте ее за шею. Раз поймаете не вздумайте выпускать. Змея по виду страшная, но безвредная. Поэтому бояться ее нельзя. Хватайте ее крепко обеими руками. Считайте, что в ней – ваша судьба. И держите изо всех сил. До тех пор, пока не проснетесь. Эта змея проглотит ваш камень. Поняли? – Это… Что это такое? – Скажите, что поняли, – серьезно произнес Нимит. – Поняла, – эхом отозвалась Сацуки. Старуха слабо кивнула. И опять повернулась к Сацуки и заговорила о чем-то. – Тот человек не умер, – перевел Нимит. – Он цел и невредим. Возможно, вам бы не этого хотелось. Но для вас это большое везение. Можете благодарить свою судьбу. Старуха что-то добавила. – Вот и все, – сказал Нимит. – Вернемся в гостиницу. – Это что, гадание? – спросила Сацуки уже в машине. – Нет, доктор, не гадание. Как вы лечите людские тела, она лечит души. |
