Скорее бы мой член перезарядился, чтобы удовлетворить все ее ожидания. Мне уже не двадцать три, так что мне требуется несколько минут передышки, прежде чем я смогу подарить ей получасовой раунд секса. Я наполняю для Реджи бокал и уношу его в спальню, где обнаруживаю ее мирно посапывающей на постели.

Как по сигналу, мой предательский член решает снова ожить и, пока я смотрю, как она спит с легкой улыбкой на нежных губах, все сильней набухает в моих домашних штанах. Ее длинные, загорелые ноги запутались в моих простынях. Она выглядит в моей спальне настолько уместно, что я уже не могу вспомнить, как здесь было без нее.

Мне срочно нужно вставить свой член в одну из ее дырочек – на самом деле, в любую, я совершенно не привередлив, – и будь на ее месте другая, я бы уже разбудил ее и сообщил, что снова готов, но с Реджи я так не могу. Она заслуживает лучшего.

Я сажусь на край кровати и смотрю, как она мягко посапывает. Оказывается, Реджи из тех, кто разговаривает во сне, что кажется мне раздражающим и даже немного пугающим.

Точнее, казалось . В прошедшем времени. Потому что бормотание Реджи не пугающе, а очень мило.

– Я… м м… – С закрытыми глазами она ворочается среди моих наглаженных простыней. – Ton chien a fait pipi sur moi .

        Ваша собака пописала на меня.

– Non, cela n’a pas de noix en elle .

        Нет, в нем нет орехов.

Она начинает метаться, мотать из стороны в сторону головой и бормотать имя своего отца, и тогда я проскальзываю в кровать и, обняв ее со спины, прижимаюсь губами к ее волосам. Повторяю: я обнимаюсь с девушкой, с которой у меня еще не было секса.  Пристрелите меня. Я уже не мужик. Что со мною случилось?

Сам не заметив, я засыпаю и просыпаюсь через пару часов. На часах уже ночь. Комнату освещает лишь свет фонаря, который, проникая сквозь средневековые окна с витражными стеклами, окрашивает в разные цвета простыни. По моему телу движется вниз что то влажное и горячее. Оно тянет мой член, пробуждая его, после чего начинает подниматься к груди.

– Реджи? – неуверенно говорю я, приоткрывая один глаз.

Полностью обнаженная, она сидит на мне верхом, зажав мою талию между бедер. Ее грудь, достойная поэмы в стихах, чуть подпрыгивает в такт ее рваным вдохам.

– Пришло время расплаты, – хрипло произносит она, выглядя словно сексуальная женщина Терминатор.

С любой другой я бы вызвал полицию и до их приезда привязал бы ее к столбику кровати.

Но волей неволей я начинаю осознавать, что эта женщина может делать буквально все, что захочет, и я буду потворствовать ей.

– Конкретизируй.

Я хочу взяться за ее задницу и усадить себе на лицо, но обнаруживаю, что, пока я спал, Реджи  привязала меня  к спинке кровати.

        Ни. Черта. Себе.

Я тяну запястья и, повернув голову, щурюсь, пытаясь понять, что Реджи использовала. Мои шнурки. У меня не хватает смелости сообщить ей, что они стоят как вся ее вчерашняя одежда, так что я снова поворачиваюсь к ней лицом и придаю ему невозмутимое выражение. Снова пошевелив руками, понимаю, что она привязала меня недостаточно крепко, но решаю не рушить ее милое заблуждение в том, что я полностью обездвижен.

– Пришло время тебе доставить мне удовольствие, – говорит Реджи со своим странным английским акцентом. Наверное, она думает, что звучит роскошно и по королевски, но на самом деле больше похожа на пьяную кокни с заплетающимся языком.

И все же я нахожу ее сумасшедшинку раздражающе сексуальной.

– Вперед. – Я бросаю ей вызов, сверкая волчьей улыбкой, которую она замечает даже несмотря на тусклое освещение.

Ее глаза вспыхивают в темноте, и она проворно взбирается по мне и располагается у меня на лице.