— Будем знакомы, сватья. Николай я, Фадеич.

   Женщина она симпатичная, лет сорока пяти. Все в ней мелкое — губки, носик, колечки белесых волосиков, — а вот глаза большущие, будто чужие, ей-богу, величиной с наручные часы, и серые с голубоватым подсветом.

   — Давно бы пора познакомиться. — Она улыбнулась своими губками очень приятно.

   — А коли пора, то давай, мать, полноценный обед, — предложил я Марии.

   — Спасибо, Николай Фадеич, я сыта.

   — Лидия Аркадьевна, все недомогания от недоедания.

   — Это он шутит, — перевела Мария.

   Гостья, а теперь наша сватья, глядит на меня проницательно — Марию, видать, она уже рассмотрела. Под этим ее взглядом налил я себе чаю.

   — А Геннадий дома? — поинтересовалась она.

   — Ушел, Лидия Аркадьевна. — Мария ответила поспешно, будто виновата в чем.

   — Нет ни кота, ни кошечки, — уравновесил я спокойно.

   — Какого… кота? — вроде бы не поняла она.

   — Жених — это кот в мешке, а невеста — приблудная кошечка.

   Гостья, то есть будущая сватья, глядит на меня с большим интересом, но чувствую, что слова мои проскользнули мимо.

   — Коля, говори проще, — посоветовала Мария.

   — Хочу этим сказать, Лидия Аркадьевна, что ни вы жениха, ни мы невесты толком не знаем.

   — Николай Фадеич, лишь бы они друг друга знали.

   — Знакомы-то всего полгода, — вздохнула Мария. — Будут ли жить-то…

   — А мы сейчас это очень просто узнаем… Лидия Аркадьевна, сколько вы состоите в браке?

   — Уже двадцать два года.

   — Мы с Марией еще побольше. И дети наши пойдут по той же тропке.

   — Современная молодежь живет своим умом, Николай Фадеич.

   — А вы слыхали, Лидия Аркадьевна, пословицу про яблочко и яблоньку?

   — Ее все знают.

   — Знают, что яблочко от яблоньки недалеко падает, да не все знают, что оно падает так близко.

   Одета Аркадьевна во все новое, привлекательное. На ней костюмчик шерстяной, ручной вязки, а грудка замшевая. Под ним кофточка воздушная — дунь, она и взовьется до полного оголения. Сапожки чистые, белые, тоже дай бог. Это не считая шубы в передней, из натурального хищника. И духами пахнет на всю квартиру. Коли брюква такова, какова на вкус тыква? То есть каков супруг-то?

   — Николай Фадеич, в Весте мы воспитывали склонность ко всему хорошему.

   — А мы подошли с другого боку.

   — Как… с другого бока?

   — Мы отваживали от всего плохого.

   — Ну а как же хорошее?

   — А коли человека отвратить от плохого, то к хорошему он сам придет.

   — Надо же молодому человеку привить главные понятия. Например, любовь, труд, счастье…

   — Этих прививок мы не делали, — признался я.

   — Как же так?

   — Так ведь эти прививки с них, что вода с масла. Пожуют да выплюнут. Поскольку внушаем им про чужое счастье, про чужую любовь…

   — В чем же тогда, Николай Фадеич, заключалось ваше воспитание?

   — В подталкивании, Лидия Аркадьевна, в подпихивании.