— Эдик, между нами, слесарями, ты завтракаешь?

   — Не успеваю, Фадеич.

   — И в обед съел полсупа да кашу. Подохнуть хочешь?

   — Фадеич, я для фигуры.

   — Учти, не перестанешь поститься, начнем кормить тебя в складчину.

   Эдик, автоэлектрик, копит на «Москвич», посему копейку бережет. Тоже парень видный, и лоб у него крутой и широкий, как бы эмалированный. И родители у него люди непростые. Готовили его в дипломаты, а вышел неплохой ремонтник. Одет с импортной иголочки, курит сигареты из черт-те каких пачек — тут он не экономит.

   — Василий, клапана водителю Харину регулировал?

   — Было дело.

   — И пятерку за это хапнул?

   — Не хапнул, а он сам дал.

   — Это со своего-то, с трудяги?

   — В карман сунул — на пиво, говорит.

   — Где пятерка?

   — По назначению.

   Я достал пять рублей одной бумажкой, положил перед Василием:

   — Завтра отдай.

   Он схватил ее, как коршун цыплака, и бросил мне.

   — Зря, Фадеич, давишь на психологию.

   Обиделся. Значит, отдаст. Василий, моторист, тридцати лет, парень плотный и серьезный, да вот как ушла жена, загрустил. Ему как бы работать не для кого. Худо: на кой черт тогда бригада, коли пустое место жены заслонить не может?

   — Николай, ты не надувайся, но не пойти ли тебе в школу?

   — В какую школу?

   — В вечернюю, в восьмой, скажем, класс…

   — А чего?

   — Тянешь ты бригаду по грамотности вниз.

   — Фадеич, у тебя тоже семь классов.

   — Меня-то в школу вряд ли примут из-за пенсионного возраста. А тебе всего тридцать восемь.

   — Не выставляй меня на посмешище, Фадеич.

   — А ты? Весь отдел кадров мрет со смеху над твоим заявлением. Пишешь, что ввиду, мол, кредитного отпуска жены…

   От бригадного хохота рыбки в аквариуме чуть не задохлись. Надо сказать, что в комнате отдыха кроме рыбок есть цветы, пальмы, пара фонарей зеленых и столы с журналами и пешками. Рыбки-то что — Николай покраснел от натуги. Думаю, отбой нужен, а то Валерка уже вспоминает про медпункт, где Николай жаловался фельдшерице, что болит у него в перепонках.

   — Потом мы, Коля, с тобой этот вопрос подработаем.

   Николай, окрасчик, мелковатый и белобрысый, не только мой тезка, но и мой землячок. Три деревни стояли на трех горах: Малое Дурашкино, просто Дурашкино и Большое Дурашкино. В Малом народ жил ничего себе, приемлемый. В просто Дурашкине собрались мужики работящие и дальнозоркие — два ученых из них вышло, инженера?, зубной врач и один бригадир экспериментально-ремонтной бригады — это я про себя. Ну а в Большом Дурашкине, прости господи, дураков навалом получилось. Николай-то оттуда, из Большого.

   — Матвеич, в выходные балдел?

   — Чего там…

   — Матвеич, ты помоложе меня всего на три года, посему не буду читать тебе стишки: кто водочку не пил, тот до пенсии дожил…

   — В водке нету витамина, — ухмыльнулся Валерка, во весь свой гигантский рот.

   — И ты, Василий, тоже… Не купил небось на пятерку брынзы Эдику, а к ларьку поволокся.