— Ну, все?

   — Что все?

   — Решение твое я выслушал и проглотил. Теперь пойду кран чинить и ножик точить.

   — Как же… Ничего и не скажешь?

   — Так ведь ты все решил, — удивился я до невероятности.

   — По-твоему, надо было с тобой посоветоваться, — улыбнулся Генка довольно-таки подлой и усатой улыбкой.

   — Ага.

   — Теперь, отец, так не делают…

   — У старинушки три сына: старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак.

   И пошел я себе к двери, поскольку есть вопросы неуступаемые, как земля под нами. Не о женитьбе мы говорили.

   В жизни много вопросительных закавык. Одна из них — младые годы. Лет семнадцать — двадцать, когда человек уже не глуп, но еще и не умен. Не чудеса ли? Самые главные решения, от которых жизнь зависит, мы выносим в этом зеленом возрасте. Спутника себе отыскиваем, попросту говоря, женимся; специальность выбираем по душе и чтобы несменяемую; друзей заводим верных и постоянных… Вот я и говорю, что мудрость-то надо бы природе пустить задом наперед, от молодости к старости — родился умным, а с годами поглупел. Тогда решения стали бы повесомее. Умной молодость должна быть, умной.

   — Отец! — Генка встал и как бы мне путь заслонил.

   — Ну?

   — Ты против Весты?

   — Ни грамма.

   — Отец, но мне нужен свой опыт.

   — И моим не гнушайся. От семейной жизни можно получить большое удовольствие, а можно заиметь один насморк. Послушай-ка байку…

   …Турист один, любитель подземных приключений, отыскал пещеру, где мрак да летучие мыши. На веревках его туда спустили при помощи лебедки. День там сидит, второй, третий… Два месяца пробыл в полном одиночестве, в сырости, без солнца и телевизора. Когда его оттуда выволокли и поинтересовались, как он закатил такой подземный рекорд, турист ответил прямо: «Если б не поругался с женой, век бы столько не высидел». Ну?

   — Отец, мы любим друг друга.

   — А-а, тогда давай говорить по делу. Где жить будете?

   — В этой комнате.

   — На что жить?

   — На зарплату, отец.

   — Матери будешь отдавать?

   — Если она готовить согласится…

   — Она согласится, Гена. Еще что?

   — А что еще? Все.

   — Я-то думал, ты и правда женишься, а ты шуточку подпустил.

   И я вылез из мягкого кресла, как из гнезда, и пошел себе точить нож, поскольку разговор закончился. Генка, мой характер, взглядом меня сечет и как бы им в дверь не пускает.

   — Какая шутка, отец! Женюсь я!

   — Да где же? Ты как приносил зарплату, так и будешь приносить. Как жил в этой комнате, так и будешь жить. Как мать стряпала, так и будет стряпать. Чего изменится-то?

   — Но я же Весту приведу.

   — Так и мычи: хочу, мол, отец, девочку привести для приятной параллельности.

   — Для какой параллельности?

   — Лежишь ты на этом диване, и она рядом лежит, параллельно тебе.

   — Да все так женятся!

   — Тоже, видать, для параллельности.