|
Упоминание про Хетти Эннис я разыскал в «Таймс» далеко не сразу. Ей уделили лишь какие то три строчки на семнадцатой полосе и ни словом не намекали на то, что наезд мог быть не случайным. Водителя никто из свидетелей не разглядел. В 8.28 я допил последнюю каплю кофе, встал, прихватил сверток, сообщил Фрицу, что яйца удались ему даже лучше обычного, и отправился к Вулфу. Он сидел за столом у окна, полностью одетый, и намазывал тимьяновый мед на булочку. Увидев сверток, Вулф нахмурился. – Девять тысяч долларов? – спросил он. – Да. Я все измерил. Предлагаю вот что. Я готов изготовить еще один, чтобы отослать один сверток Личу, а второй – Кремеру. – У меня есть лучшее предложение, – проронил Вулф. И он описал его. Был ли замысел Вулфа и впрямь лучше моего, зависело от того, удастся ли воплотить его в жизнь, но попытать счастья стоило. Вулф вообще мастер давать четкие и предельно ясные указания, но на сей раз у меня возник один вопрос. Кому мне звонить, если возникнет необходимость, – Кремеру или Личу? Ответить Вулф не смог. По его мнению, положение не могло обостриться настолько, чтобы звонить тому или другому; словом, ответственность он свалил на меня. Я спустился в прихожую, облачился в пальто и шляпу, засунул сверток в карман и выбрался из дому через черный ход. Любой из наших неприятелей – а то и оба – мог выставить перед парадной дверью наблюдательные посты, а мне не улыбалось тратить время на избавление от «хвоста». Снегопад за ночь прекратился, и солнце уже позолотило крыши домов на Тридцать четвертой улице. Я поймал такси и сказал водителю, чтобы он высадил меня на пересечении Сорок седьмой улицы и Восьмой авеню. Я, конечно, сомневался, чтобы в цитадели культуры кто то бодрствовал в столь ранний час, однако последние события, должно быть, изменили привычки постояльцев. Не прошло и пяти секунд после того, как я позвонил в дверь, а внутри уже послышались шаги. Дверь мне открыл Пол Ханна. Узнав меня, он изумленно заморгал. – Господи, – проскрипел он, – что то вы зачастили к людям искусства. – Подумываю вот меценатом стать, – бодро выпалил я. – Вчера мне приход этого сержанта помешал. Я понимаю, что сейчас еще рано, но мне нужно кое что выяснить. – Кто там, Пол? – окликнул сверху звонкий голосок Тамми Бакстер. – Арчи Гудвин! – крикнул я. – Доброе утро! Вы уж извините за столь раннее вторжение, но дело есть дело. Мы не могли бы собраться и кое что обсудить? – Вы имеете в виду меня? – Всех вас. Возникли некоторые трудности. Как полагаете, можно поднять остальных? – Сейчас выясню. Не знаю только насчет Рэя… – Сейчас, подождите. Пол Ханна осведомился, завтракал ли уже я, на что я ответил утвердительно, добавив, что не откажусь от чашечки кофе, если таковую мне предложат. Он пригласил меня следовать за ним в кухню, что я и сделал, однако по дороге завернул в гостиную, оставив на софе пальто и шляпу. Когда я вошел в кухню, Ханна уже наливал кофе. – Видимо, из меня настоящий актер не выйдет, – горестно вздохнул он. – Уж слишком я люблю рано вставать, а привычки ломать поздно. Так что у вас за трудности? Меня так и подмывало посоветовать ему избавиться хотя бы от пухлых щечек, но я сдержался. – Да ничего особо серьезного, – отмахнулся я. – Возможно, вообще сущие пустяки. Пирог тыквенный? Ханна кивнул. – Еще одна привычка – обожаю есть на завтрак пироги. Правда, предпочтение отдаю шарлотке или меренге, но их вчера не продавали. |
