|
Никто не обращал внимания и не спрашивал, кому принадлежала подвальная яма, лишь бы найти залежь, а она всегда принадлежала открывателю, разве только если правительство Соединенных Штатов вмешалось бы в это дело (насколько оно вмешалось и приобрело себе преимущество на своих рудах в Неваде, по крайней мере, тогда было так), но до тех пор находили, что разработка была привилегия открывателя. Вообразите себе незнакомца, который в вашем роскошном цветнике, разбитом перед домом, преспокойно начинает копать и выгребать лопатой землю и иногда даже пускать в дело и разрывной порох! Такие случаи нередко происходили в Калифорнии. Посередине одной главной торговой улицы в Виргинии один человек предявил «требование» на руду и начал рыть шахту. Он преподнес мне сто футов этого имущества, которое я поспешил продать за новую пару платья, потому что боялся, что кто-нибудь провалится в шахту и предявит иск за увечье. Мне принадлежало еще в другом «требовании», стоящем по середине улицы, несколько футов и, чтобы доказать читателю увлечение людей в ту пору, эта «Восточная Индия» (так называлось это имущество) продалась весьма скоро, хотя под нею находился прежний тоннель, в который можно было пойти и увидеть, что он совсем не пересекал никакой кварцевой залежи, ни что-либо подобное.
Был еще способ скорой наживы; способ этот назывался «посолить руду», он практиковался таким образом: предявлялось «требование» на какую-нибудь ничтожную руду, устраивали шахту, покупали полную фуру драгоценнаго груза на богатом «Комстоке»; часть этого груза сваливали вниз в шахту, а другую разбрасывали снаружи, по сторонам ея. Показывалось это имущество какому-нибудь простячку и продавалось ему за весьма высокую цену. Понятно, жертва и находила только одну фуру драгоценнаго вещества. Весьма оригинально было соление «Севернаго Офира». Было предявлено заявление, что жила эта есть отдаленное продолжение настоящаго «Офира», богатая руда на Комстоке. Несколько дней под-ряд только и говорили, что о новом открытии в Северном Офире. Говорили, что он давал целыми самородками чистое серебро. Я полюбопытствовал и пошел взглянуть вместе с владельцами, нашел шахту в шесть или в восемь футов глубины, на дне которой находилась дурно разбитая жила, тусклой, желтоватой, ничего не стоющей скалы. После этого можно было ожидать найти серебро и в жерновых камнях. Мы вытащили ведро этой дряни, промыли ее в луже и нашли в подонках, около полдюжины черных, круглых шариков, безспорно самороднаго серебра. Никто никогда не слыхал о такой странности, наука не в силах была растолковать такое явление. Имущество это поднялось в цене до шестидесяти пяти долларов за фут, и за эту цену знаменитый трагик м-р Кин Букэнэн купил большую часть его и собирался покинуть сцену, он постоянно порывался это сделать. Вдруг оказалось, что руда была «посолена» и не простым обыкновенным способом, а каким-то замечательно плутовским, наглым и особенно оригинальным и возмутительным. На одном куске самородка открыли чеканку, и тогда весьма просто поняли, что руда была посолена расплавленной монетой. Куски эти были зачернены, пока не получили сходства с самородком, потом их швырнули на дно шахты и смешали вместе с разбитыми осколками скалы. Все, что пишу, неопровержимая истина. Цена на это имущество, понятно сразу упала и трагик наш был разорен. Если бы не этот случай, мы лишились бы навсегда талантливаго и известнаго м-ра Кина Букэнэна.
ГЛАВА XLV
Горячечное время все еще продолжалось. Приблизительно года два перед этим, м-р Гудмэн решился взять взаймы сорок долларов и с другим типографщиком отправиться в Сан-Франциско, попробовать счастья в новом городе Виргинии. Местная газета «Предприятие» была тогда жалким, еженедельным изданием и находилась на последнем издыхании. М-р Гудмэн купил ее, заплатив за все одну тысячу долларов, включая литеры, типографския принадлежности, и тут же в этой сумме считался и могарыч. |
