– Спасибо, – отозвался Брунетти, оставляя без комментариев оценку, вынесенную графом своим друзьям. – Вышло очень познавательно. Оказывается, она даже речи против Верреса читала.

– Рад за нее, – весело откликнулся граф.

– Значит, вы знали ее раньше?

– До брака или до операции? – уточнил граф.

– До брака.

– И да и нет. Видишь ли, она всегда больше дружила с Донателлой. Кто‑то из родственниц Донателлы попросил ее приглядеть за Франкой, когда она приехала сюда учиться. Кажется, занималась историей Византии. Но через два года учебу пришлось прервать – дома начались проблемы. Отец умер, и она была вынуждена пойти работать. Мать ничем ей помочь не могла, она ни дня в своей жизни не трудилась. Я не очень‑то помню подробности этой истории, – добавил граф. – В отличие от Донателлы. Когда все это проговариваешь вслух, такое ощущение, будто пересказываешь мыльную оперу, – извиняющимся тоном сказал он. – Ты уверен, что тебе все это надо выслушивать?

– Я не смотрю телевизор, – не моргнув глазом, соврал Брунетти. – Так что мне очень интересно.

– Ну тогда ладно, – вздохнул граф. – В общем, вот что я слышал – правда, не помню, от Донателлы или еще от кого… Франка познакомилась с Катальдо, когда работала моделью – кажется, демонстрировала меха, – ну а то, что произошло потом, как выражается моя внучка, история, седая и древняя.

– А какое место в этой истории занимает развод? – поинтересовался Брунетти.

– Самое существенное, – грустно ответил граф. – Я уже давно знаком с Маурицио. Он не отличается особым терпением. Короче говоря, он сделал первой жене предложение, от которого та не смогла отказаться.

После многолетней практики допросов не очень‑то разговорчивых свидетелей Брунетти нутром чуял, когда собеседник чего‑то недоговаривает.

– Было что‑то еще? – чуть надавил он.

Граф долго молчал, прежде чем ответить.

– Он был моим гостем, и мне совершенно не хочется говорить о нем гадости, но… Поговаривают, что Маурицио – человек очень мстительный, и, возможно, его первая супруга согласилась на развод не совсем по доброй воле.

– Боюсь, где‑то я все это уже слышал, – заметил Брунетти.

– Что именно? – резко спросил граф.

– То же, что и вы, Орацио. Ту же старую, как мир, историю: пожилой мужчина встречает милую девушку, бросает супругу, женится на подружке in fretta е furia , и потом они, как правило, вовсе не живут долго и счастливо. – Брунетти и самому не понравился тон, каким он это произнес.

– Но у них все не так, Гвидо, – возразил граф. – Совсем не так.

– Почему?

– Потому что они и впрямь живут долго и счастливо. – В голосе графа слышалась та же зависть, с какой он говорил про вечер, проведенный за обсуждением Цицерона. – Ну, во всяком случае, так мне говорила Донателла. – Тебя озадачила ее внешность? – после короткой паузы спросил граф.

– Ну можно и так сказать.

– Я никогда не понимал, зачем она на это пошла. Была такой миленькой! Ей совершенно ни к чему были никакие операции, но в наше время женщины… – Граф умолк, и окончание фразы повисло в воздухе.