– Из проката. И Лема нигде нет – ни на рынке, где он кассетами барыжил ни… Никто не справляется, Нора. Ты не поймешь, наверное. Но мы все… не можем справиться. Я хотела перекраситься когда маму убили. Папа когда увидел у меня порошок и окислитель орал так, что мне казалось ему усы сдует. За волосы оттаскал и сказал, что лучше б я героин домой принесла.

– А ты что?

Инна пожала плечами. Намотала на палец темную прядь, отпустила и тоскливо посмотрела в чашку. Достала из кармана полосатые митенки и натянула их, наконец то скрыв следы своего подросткового отчаяния. Взяла чашку, подставив под нее ладонь и осторожно попробовала кофе.

– Ну и говно.

– Ну давай поменяемся, – предложила Нора, решив, что видела, как девочка пила пиво с Яной, и Яна выпила всего на пару бокалов больше. Правда, Инне никто в пиво не доливал виски, Нора тогда очень смеялась над этим педагогическим порывом.

Инна сцапала коктейль, не удостоив Нору даже кивком. Бросила трубочку на пол и выпила бокал тремя длинными глотками.

А капучино и правда было говном.

– Я решила не перекрашиваться. Буду как все – ждать, пока этот урод еще кого нибудь зарежет, а потом плакать. Что мы еще можем сделать?

– Его поймают, – тихо сказала Нора.

Инна покачала головой.

– Мама сказала, что милиция никого не найдет.

– Инна, – вздохнула Нора, но потом заметила, как девочка брезгливо поморщилась, и исправилась: – Это Яна тебя научила?

Она осторожно кивнула, и Нора поняла, что ей до смерти хочется рассказать о той ерунде, которой ее научила Яна, но делать этого никак нельзя.

Нора жестом остановила официанта.

– Принесите нам по карамельному мороженому и еще по коктейлю, – попросила она. И снова обернулась к Инне: – Яна умеет говорить с мертвыми?

– Не очень хорошо. Я еще хуже, но Вета на Яну обижается, а мама на меня нет.

– Это когда она фильмы смотрит? С бубном, да?

– Нет, туда только Яна умеет ходить. У меня ни разу не получилось. Но я пила мертвую воду.

– Мертвую воду? – заинтересованно спросила Нора, вытягивая ногу так, чтобы диктофон в кармане широких брюк точно ничем не пережало.

– Мы все пили. Кроме Лема и Яны, им не надо. Лена во всю еду добавляла, – сказала Инна, а Нора тут же затосковала и решила, что ей срочно нужно сдать анализы. Хорошо, если мертвую воду они набирают не в реке.

Пожалуйста, пусть они набирают ее не в реке!

– Что такое мертвая вода? Где ее берут?

Инна упрямо мотнула головой и замолчала. Нора подогнула ногу и загрустила.

Девочка права – скоро убийства начнутся снова. Сошел лед, весеннее солнце все чаще бросает лучи в реку. Яр до сих пор не объявился, на заброшенных дачах не нашлось ни завалящего трупа, ни шкатулочки какой нибудь с колечками жертв или срезанными прядями – ничего, что мог бы закопать беглый преступник и маньяк, ничего, что им полагалось найти по законам жанра. А она тратит время на то, чтобы узнать какое суеверие подтолкнуло девочку на мелкое хулиганство. Чтобы написать дряную статью, которая никому не нужна – все ждут следующее убийство, кому какое дело кто таскает сувениры с могил прошлых жертв.

– А мне можно ее попробовать?

– Зачем? – настороженно спросила Инна.

– Может, я тоже увижу мертвых.

– А кто у тебя умер?

Нора хотела сказать «бабушка», но прикусила язык.

– Давай ты дашь мне попробовать воду, все про нее расскажешь, и я пойду искать Яну и Лема, – улыбнулась она. – Может, Яна сейчас сидит в кинотеатре, смотрит какой нибудь ужастик и поливает слюнями воротник.

– Яна не… – обиделась было Инна, а потом вдруг смягчилась: – В кино не пускают с бубнами.